ТЕЗИСЫ выступления адвоката Сарманова Ж.С. в прениях сторон

Уважаемый суд, уважаемые присяжные заседатели!
Уважаемые участники процесса!

16 мая 2012 года мы подошли к важной части судебного процесса – к прениям. Судебные прения – это не состязание в красноречии прокуроров со стороной защиты, и это – не риторический диспут. Прения направлены на обеспечение полного, всестороннего и объективного исследования обстоятельств дела, установление по нему истины, вынесение законного и обоснованного приговора.

Участие в судебных прениях – важное право сторон и предпосылка постановления правосудного приговора.

Прокурор и адвокат… Являются ли они равноправными сторонами в судебном разбирательстве, в том числе в судебных прениях, ведь нам известно, что стороны в процессе должны иметь одинаковое положение и равные права и обязанности? Можно ли утверждать, что и прокурор, и адвокат имеют одинаковые, равноценные возможности повлиять на мнение председательствующего и присяжных заседателей, а, следовательно, на вынесение желаемого приговора.

Ведь, по сути дела, прокурору несложно воздействовать на суд: было официальное следствие, проведенное следователями финансовой полиции, предъявлено обвинение, избрана мера пресечения – арест; есть материалы уголовного дела и судебного следствия, а самое главное есть государственный авторитет Генерального прокурора Республики Казахстан (как бывшего: это Мами К.А., так и нынешнего – Даулбаева А.К.).

Как известно, расследование уголовного дела в отношении действующих судей имеет свои особенности. Право возбуждения уголовного дела в отношении судей в нашем государстве принадлежит одному единственному человеку, только Генеральному Прокурору.

Ведь именно Мами К.А. 14 апреля 2011 года возбудил первое уголовное дело по ст.307 ч.4 УК РК в отношении моей подзащитной, именно он санкционировал обыски в кабинете и по месту жительства Ташеновой А.Д. и затем на следующий день перешел на другую работу в Парламент.

Впоследствии новый Генеральный Прокурор Даулбаев А.К. ходатайствовал об избрании меры пресечения в виде ареста, продлении сроков содержания под стражей и следствия, согласился с обвинительным заключением, составленным руководителем следственной группы начальника СД АБЭКП РК подполковника финансовой полиции Шакенова Д.В. и предал обвиняемых суду.

Еще ранее первый заместитель Генерального прокурора Меркель И.Д. давал санкции на проведение многочисленных специальных оперативно-розыскных мероприятий в отношении Ташеновой А.Д.

А что есть в ответ у оппонентов прокуроров – стороны защиты? Адвокат-защитник многого лишен: у него нет ни власти, ни обязанности защищать интересы государства, ни своего следствия. У него есть лишь немногое – долг и обязанность помогать людям, попавшим в беду и нуждающимся в его помощи; ум, знания, опыт и порядочность. Но и этого «малого» оказывается достаточным для того, чтобы находить истину, отстоять убеждения, бороться с нарушениями законов.

Уважаемый суд!

Я внимательно выслушал мнение государственных обвинителей, полагающих, что виновность подсудимой Ташеновой А.Д. в совершении инкриминируемых ей деяний, якобы, в полном объеме нашла свое подтверждение в процессе судебного следствия. Это мнение моих процессуальных оппонентов и его следует уважать, как и мнение каждого из участников уголовного судопроизводства.

Убедительность судебной речи во многом зависит от качества аргументов. Судьи оценивают правильность мыслей прокурора прежде всего по степени значимости и ценности фактического материала. Только сила аргументов, их убедительность имеют значение для полного внутреннего убеждения судей.

Какие требования предъявляются к аргументам? Какими качествами должны они обладать для того, чтобы убедить слушателей? Аргументы должны быть истинными, достоверными и не должны противоречить друг другу. Они должны быть достаточными для доказательства. Достаточность аргументов – это не количество их, а весомость, когда из них необходимо следует тезис. По мнению прокурора вина Ташеновой полностью доказана. Но доказательств то нет. А доказательства оценивают, причем оценивают в совокупности и в сравнении. И в результате такой оценки принимается правильное решение».

Значительное место в речи прокурора, занимает изложение проведенных судебных заседаний, он посчитал сколько прошло этих заседаний, сколько часов мы просидели в этом зале, сколько было допрошено свидетелей, экспертов, специалистов и др. Государственный обвинитель и защитник стараются восстановить картину преступления, сделать ее убедительной. Прокурорам, особенно Талиповой, в обвинительной речи следовало рассказывать об обстоятельствах дела, а не читать текст обвинительного заключения. Вместо анализа доказательств мы слышим только констатацию фактов.

Для подтверждения своих мыслей Каныбеков использовал образы художественной литературы, цитировать художественные произведения.

Используя изобразительные средства, прокурор не должен забывать, что они не спасут слабую по содержанию, неубедительную речь. Бездоказательное выступление нельзя скрасить риторическими приемами. Они являются лишь вспомогательным материалом для объективного исследования материалов дела, для справедливой оценки тех или иных фактов; являются не целью, а средством, подчинены замыслу оратора, обусловлены содержанием речи. Они используются как средство успеха, а не как источник наслаждения. «Цветы красноречия – это курсив в печати, красные чернила в рукописи», – писал П.С. Пороховщиков. Чрезмерное использование изобразительных средств может отвлекать от материалов дела,

В этой связи хотелось бы уточнить у гос.обвинителей – это их собственное мнение? Или… указание сверху?

Ведь в соответствии со ст.ст.25 и 128 УПК РК прокурор оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности рассмотренных доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью.

Я, как защитник интересов Ташеновой А.Д., глубоко сомневаюсь в этом.

Участвующие в судебном процессе государственные обвинители Каныбеков и Талипова в силу своих служебных обязанностей вынуждены проводить политику генпрокуратуры, они точно и в срок должны исполнять указания своего руководства, не отступая на йоту, ни вправо, ни влево.

Всем присутствующим в зале судебного заседания известно, что прокуроры изначально были «заряжены» только на обвинительный уклон, несмотря на имеющиеся существенные нарушения норм уголовно-процессуального закона, допущенные органом уголовного преследования. Свидетели этого – все участники процесса.

При этом следует подчеркнуть, господа присяжные заседатели, что участвующие по делу представители государственного обвинения забыли, что кроме обвинительной функции они в соответствии со ст.ст.1 -2 Закона Республики Казахстан от 21 декабря 1995 г. N 2709 «О Прокуратуре» должны от имени государства осуществлять надзор за точным и единообразным применением законов, за законностью оперативно-розыскной деятельности, дознания и следствия, принимать меры по выявлению и устранению любых нарушений законности, опротестовывать законы и другие правовые акты, противоречащие Конституции и законам Республики, они закрыли глаза на все нарушения оперативных работников и следователей финансовой полиции, оставили без принципиального реагирования многочисленные ходатайства стороны защиты о признании недопустимыми по делу ряда доказательств, добытых с нарушением УПК РК, на протяжении всего судебного следствия давали заключения суду только об отказе в удовлетворении заявленных многочисленных ходатайств.

Почему гос.обвинители заняли такую позицию, мне, как адвокату, имеющему стаж следственной работы 34 года, понятно.

Согласно Закона Республики Казахстан от 6 января 2011 года № 380-IV «О правоохранительной службе» органы прокуратуры относятся к правоохранительным органам. В ст. 14 указанного закона, именуемой «Статус сотрудников и их правовые гарантии» законодателем четко прописано: «Сотрудники при выполнении возложенных на них обязанностей подчиняются только руководителю правоохранительного органа, непосредственным и уполномоченным руководителям».

Поэтому ни Каныбеков ни Талипова не имеют права ослушаться своего руководства, ведь Генеральный Прокурор скрепил своей подписью обвинительное заключение, он предал суду Ташенову Алмаз Дулатовну.

Тем самым, никто из его подчиненных не может действовать вопреки уже принятого Генпрокурором решения. Также действовали и сотрудники финансовой полиции. Ведь уголовное дело возбудил сам Генеральный прокурор.
Позавчера гос.обвинитель Каныбеков восхищался мужеством налоговиков Кунанбаевой, Ханжина и др. В том, что они защищали интересы государства и вышли на тропу войны с Верховным судом.

А где принципиальность Каныбекова, которому руководство генпрокуратуры поручило поддерживать обвинение по делу Ташеновой и Джакишева, когда он в ходе судебных заседаний понял, что доказательств вины наших подсудимых нет. Что дело расследовалось с грубейшими нарушениями норм УПК, что по делу имеются недопустимые доказательства, а именно: смонтированные оперативные аудиовидеозаписи, на которых держится все обвинение.

Мне искренне жаль прокуроров Каныбекова и Талипова, которые стали заложниками своего ведомства, им поручили поддерживать обвинение по бездоказательному делу. Нет ни прямых, ни каких-либо косвенных доказательств вины моей подзащитной Ташеновой и подсудимого Джакишева.

Возникает вопрос. Где мужество Каныбекова? Он, опытный юрист, 10 лет работал следователем, долгое время работает в органах прокуратуры. Через его руки, вернее с его легкой руки были осуждены десятки и сотни людей.

Изучив дело в ходе судебных заседаний, а не до этого (вы помните, он сам признался в этом зале на первых заседаниях, что не знаком с материалами уголовного дела и не читал их. Он был знаком лишь с надзорным производством по данному делу).

Закон предоставляет Каныбекову отказаться от обвинения в полном объеме или хотя бы в его части. Он мог набраться мужества и доложить руководству генпрокуратуры, что доказательств по делу нет и необходимо отказаться от обвинения. Однако он этого не сделал. Видимо, не хватило этого мужества. По какой причине, известно только ему.

В той же ст.14 Закона о правоохранительной службе говорится, что «При получении приказа или указания, противоречащих закону, сотрудник обязан руководствоваться законом и находиться под его защитой. Сотрудники имеют право на обжалование принимаемых в отношении них решений и действий вышестоящим должностным лицам и (или) в суд».

Но, как вы понимаете, выше Генерального прокурора в его ведомстве никого нет, а в суд пойдет жаловаться, то Генеральный прокурор уволит его в тот же или на следующий день. Поэтому мне искренне жаль Мейрамбека Каныбекова, что именно ему выпала участь поддерживать обвинение по бездоказательному делу, но он на службе и обязан исполнять волю руководства.

В этой связи хочу как напутствие привести слова Цицерона: » Обвинитель не должен пользоваться на суде своей властью, влиянием, личным обаянием, не должен обнаруживать никакого пристрастия: пусть все останется для оправдания невинных, для помощи неимущим, для спасения несчастных».

Уважаемый суд, уважаемые присяжные заседатели!

Моя подзащитная – бывшая председатель надзорной судебной коллегии по гражданским и административным делам Верховного Суда Республики Казахстан Ташенова А.Д. обвиняется в совершении преступлений, предусмотренных, ч. ст. 307, ч. 5 ст.311, ч.2 ст.350 УК РК.

Государственное обвинение хочет убедить нас в том, что Ташенова, используя свои служебные полномочия, получила в качестве взятки 70 тысяч долларов США от судьи Джакишева за вынесенное незаконное судебное решение в пользу ФИК «Алел».

Считаю необходимым обратить внимание, уважаемого суда, на следующие обстоятельства:

-государственным обвинителем, судя по всему, не совсем правильно понимается значение ст. 117 УПК РК, согласно которой, при совершении лицом нескольких преступлений или совершения преступления несколькими лицами должен быть дан анализ по каждому эпизоду преступного деяния и в отношении каждого подсудимого, чего в речи государственного обвинителя я не услышал.

Статья 117. Обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу

1. По уголовному делу подлежат доказыванию:

1) событие и предусмотренные уголовным законом признаки состава преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);

2) кто совершил запрещенное уголовным законом деяние;

3) виновность лица в совершении запрещенного уголовным законом деяния, форма его вины, мотивы совершенного деяния, юридическая и фактическая ошибки;

4) обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности обвиняемого;

5) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого;

6) последствия совершенного преступления;

7) характер и размер вреда, причиненного преступлением;

8) обстоятельства, исключающие преступность деяния;

9) обстоятельства, влекущие освобождение от уголовной ответственности и наказания.

Из содержания комментируемой статьи также вытекает, что выводы относительно обстоятельств, подлежащих доказыванию (предмет доказывания), должны основываться только на доказательствах, которых я, к сожалению, в обвинительной речи прокурора так и не услышал, а отсутствие доказательств, на мой взгляд, может свидетельствовать также и об отсутствии вины Ташеновой в инкриминируемых ей деяниях.

Помимо этого, исследованные судом материалы уголовного дела, на мой взгляд, свидетельствуют о том, что и на стадии предварительного расследования у следствия также отсутствовали достаточные объективно собранные доказательства виновности Ташеновой в совершении инкриминируемых ей деяний, а поэтому привлечение ее к уголовной ответственности противоречило требованиям уголовно-процессуального закона;

Существенные нарушения уголовно-процессуального закона в досудебном производстве могут привести к постановлению оправдательного приговора. Необходимо считать нарушением служебного долга как направление прокурором такого дела в суд, так и требование о вынесении обвинительного приговора при отсутствии доказательств виновности подсудимого.

Я не сомневаюсь, что эти положения известны уважаемому государственному обвинителю Каныбекову, а, поэтому, мне не понятны мотивы, каковыми руководствовался прокурор, настаивая на вынесении подсудимой Ташеновой обвинительного приговора, несмотря на отсутствие достаточных для этого доказательств.

Считаю необходимым обратить внимание, уважаемых присяжных заседателей, также на основополагающие требования уголовного судопроизводства, согласно которым:

-обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. В связи с этим судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены (ст. 369 УПК РК);

— Следует неукоснительно соблюдать принцип презумпции невиновности (ст. 77 Конституции РК, ст. 14 УПК РК, согласно которому все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, толкуются в его пользу. По смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств и т.д..);

Сторона защиты подсудимой Ташеновой в своей защитительной речи ставит своей целью постараться убедить, уважаемый суд, в том, что прокурором в судебном заседании не представлено объективно собранных доказательств, способных убедить постороннего наблюдателя в виновности подсудимой Ташеновой Алмаз Дулатовны в совершении инкриминируемых ей деяний, в связи с чем, она подлежит оправданию, по следующим основания:

Расследование уголовного дела в отношении судей Верховного суда проведено с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, что подтверждается следующим:

– незаконными проведенными СОРМ в отношении судьи Ташеновой. Оперативно-розыскные мероприятия, в отношении Ташеновой А.Д. проведены без достаточных на то законных оснований, поскольку в постановлениях на проведение СОРМ в отношении Ташеновой А.Д. в рамках уголовного дела, возбужденного против Сарсенова Н. содержатся только предположения о наличии признаков противоправного деяния в действиях Ташеновой А.Д., но не приведено никаких конкретных фактических обстоятельства, подтверждающих обоснованность таких предположений. В конечном итоге, постановлением от 16.05.2011 г., отказано возбуждении уголовного дела в отношении Ташеновой А.Д. и других лиц за отсутствием состава преступления, из чего следует, что проведение специальных оперативно-розыскных мероприятий в отношении судей Верховного Суда РК изначально было необоснованным и направлено на нарушение судейской неприкосновенности с целью дискредитации судебной власти.

Проведение СОРМ в отношении судей допускается только лишь в рамках возбужденного уголовного дела, поэтому признание в качестве доказательств результатов СОРМ в случае, если они проведены в нарушение норм действующего законодательства, не допускается.

– В соответствии с постановлениями о проведении судебной фонографической экспертизы и судебной психолого-филологической экспертизы в распоряжение экспертам были переданы ноутбук марки HP содержавший видеозаписи разговоров предположительно между Ташеновой А.Д. и Джакишевым С.А.

В соответствии с п. 5 Правил обращения с объектами судебной экспертизы, утвержденных постановлением Правительства Республики Казахстан от 4 июня 2010 года № 512, объекты судебной экспертизы помещаются в упаковку, исключающую возможность их повреждения, замены, изменений и обеспечивающую сохранение признаков и свойств, в силу которых они имеют значение объектов по делам и материалам, а также имеющихся на них следов. Кроме того, объекты судебной экспертизы необходимо упаковывать таким образом, чтобы во время транспортировки они не теряли своих свойств и формы, а также исключить возможность их фальсификации.

Однако не смотря на данное требование заместителем начальника управления СД АБЭКП РК Амралинивым М.Т. как лицом, назначающим экспертизу не были предприняты меры к помещаются ноутбукa марки HP и видеозаписями на нем в упаковку, исключающую возможность фальсификации видеозаписей. Данное обстоятельство подтверждается экспертными заключениями.

Таким образом, все экспертизы по данному делу, а именно Заключении эксперта N 1707 от 3 июня 2011 г., Заключение эксперта N 6218 от 27 июня 2011 г., Заключение эксперта N 2783 от 19 июля 2011 г., Заключение эксперта N 7562 от 4 августа 2011 г. были получены с нарушениями требований п. 5 Правил обращения с объектами судебной экспертизы, утвержденных постановлением Правительства Республики Казахстан от 4 июня 2010 года № 512.

В соответствии с ч. 4 ст. 116 УПК (Фактические данные, не допустимые в качестве доказательств) доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться при доказывании любого обстоятельства.

В связи с этим необходимо признгать не допустимыми в качестве доказательств всех экспертиз по данному делу, а именно Заключении эксперта N 1707 от 3 июня 2011 г., Заключение эксперта N 6218 от 27 июня 2011 г., Заключение эксперта N 2783 от 19 июля 2011 г., Заключение эксперта N 7562 от 4 августа 2011 г. так как заместителем начальника управления СД АБЭКП РК Амралинивым М.Т. как лицом, назначающим экспертизу не были предприняты меры к помещаются ноутбукa марки HP и видеозаписями на нем в упаковку, исключающую возможность фальсификации видеозаписей.

– необходимо признать недопустимыми доказательствами аудио-видеозаписи за 3-е, 17-е и 28-е февраля 2011г., содержащихся на кассетах, DVD-R дисках и ноутбуке «НР», в связи с невыполнением следователем требований о проверке, исследовании, закреплении и оценке указанных доказательств, в связи с чем они не приняли статус доказательства по настоящему делу.

В ходе предварительного расследования, начиная с 14 апреля 2011 г. до его окончания следователем по этим фактическим данным предусмотренные УПК РК постановления не выносились, протоколы не составлялись и только в день окончания предварительного расследования, 9 августа 2011 г. вынесено постановление о признании кассет и DVD-R дисков, на которых записаны разговоры за 3-е, 17-е и 28-е февраля 2011г., вещественными доказательствами. При этом также не составлялся протокол осмотра вещественных доказательств и закрепления с участием понятых.

Ноутбук «НР», в котором, как утверждают следователи Амралинов М.Т. и руководитель следственной группы Шакенов Д., находятся подлинники записей за 3-е, 17-е и 28-е февраля 2011г., передан начальником органа дознания письмом от 4 мая 2011 г. Т.е. начальник органа дознания Татубаев постановление о передаче ноутбука «НР» не выносил. Следователем после получения 4 мая 2011 г. ноутбука «НР» постановление не выносилось и протокола, предусмотренные УПК РК, не составлялись, только 9 августа 2011 г. постановлением следователя без составления протокола осмотра и без закрепления с участием понятых ноутбук «НР» признан вещественным доказательством.

Все вышеуказанные действия следователя с аудио-видеозаписями за 3-е, 17-е и 28-е февраля 2011г., содержащихся на кассетах, DVD-R дисках и ноутбуке «НР» являются существенными нарушениями норм процессуального права и в соответствии со ст.116 УПК РК подлежат признанию недопустимыми доказательствами по следующим основаниям.

В соответствии со ст.115 УПК РК «Понятие доказательств» доказательствами по уголовному делу являются законно полученные фактические данные, на основе которых в определенном настоящим Кодексом порядке следователь, прокурор, суд устанавливают наличие или отсутствие деяния, предусмотренного УК РК.

Когда же фактические данные по делу становятся доказательствами? Данный вопрос регулируется ст. 126 УПК РК «Закрепление доказательств». Согласно п.1 ст.126 УПК РК фактические данные могут быть использованы в качестве доказательств только после их фиксации в протоколах процессуальных действий.

В связи с этим аудио-видеозаписи на кассетах, DVD-R дисках и ноутбуке «НР» как были фактическими данными до возбуждения уголовного дела, в ходе предварительного расследования, так и в суде они остаются фактическими данными, поскольку они в соответствии с п.1 ст.126 УПК РК не приняли статуса «доказательства».

Согласно основ процессуального права Казахстана только фактические данные, представленные сторонами в судебном заседании, могут быть исследованы в судебном процессе, но обязательно после их проверки на достоверность и относимость к исследуемым в суде обстоятельствам, а фактические данные, добытые в ходе предварительного следствия независимо от какого источника они получены, следователями должны быть проверены на допустимость, относимость и достоверность, о чем составляется протокол, после чего они становятся доказательствами.

Что касается ноутбука «НР», истребованного начальником следственной группы Шакеновым Д. письмом от 04.05.2011 г., то в соответствии с п.5 ст.130 УПК РК начальник органа дознания (в данном случае – Татубаев) по требованию органа, ведущего уголовный процесс с представлением материалов ОРМ в соответствии с правилами ст.202 УПК РК обязан был вынести соответствующее постановление. Однако постановление начальником органа дознания не было вынесено, а следователями не было выполнено требование ч.1 ст.130 УПК РК о проверке представленного ноутбука «НР» относимость, допустимость и достоверность, о чем составляется протокол процессуального действия.

Какого-либо исключения для признания доказательствами фактических данных, добытых в ходе ОРМ, процессуальное право не содержит.

В п.1 ст.130 УПК РК «Использование результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам» предусмотрено, что результаты оперативно-розыскной деятельности могут использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями настоящего Кодекса, регламентирующими собирание, исследование и оценку доказательств. То есть чтобы использовать результаты оперативно-розыскной деятельности в качестве доказательства, следователь обязан выполнить требования ст.ст.125, 126, 127, 128 УПК РК: собирание, закрепление, исследование и оценку доказательств, которые невозможно выполнить без вынесения процессуальных документов – постановления и составления протоколов.

Эти же требования содержатся в п.1 ст.14 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности» – материалы, полученные в процессе оперативно-розыскной деятельности, могут быть использованы в процессе доказывания по уголовным делам при условии их проверки в соответствии с уголовно-процессуального законодательства РК, регламентирующими собирание, исследование и оценку доказательств, т.е. следователь обязан выполнить требования УПК РК, регламентирующие собирание, исследование и оценку материалов ОРМ, и только тогда они становятся доказательствами по уголовному делу.

И наконец, в соответствии с п.23 Нормативного постановления Верховного Суда РК №4 от 20.04.2006 г. «О некоторых вопросах оценки доказательств по уголовным делам» материалы, полученные в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий до возбуждения уголовного дела (по рассматриваемому делу – записи от 3-го, 17-го и 28-го февраля 2011 г. получены до возбуждения уголовного дела 14.04.2011 г.), должны быть приведены в уголовно-процессуальную форму, проверены и оценены в качестве доказательств, что не сделано и не выполнены требования УПК РК.

Как установлено в суде показаниями свидетелей – следователя Амралинова М.Т., руководителя следственной группы Шакенова Д., при использовании материалов оперативно-розыскных мероприятий в качестве доказательства они не руководствовались п.1 ст.130 УПК РК, п.1 ст.14 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности», регламентирующими собирание, исследование и оценку доказательств, и не выносили об этом постановления и не составляли протоколы, а считали достаточным постановления начальника органа дознания Татубаева, в соответствии с п.5 ст.130 представившего материалы оперативно-розыскных мероприятий для приобщения к материалам доследственной проверки в отношении Ташеновой А.Д.

Поскольку фактические данные, а именно аудио-видеозаписи разговоров Ташеновой А.Д. и Джакишева С.А. за 3-е, 17-е и 28-е февраля 2011г., содержащихся на кассетах, DVD-R дисках и ноутбуке «НР», добытые в ходе оперативно-розыскных мероприятий до возбуждения уголовного дела, в ходе предварительного расследования не приведены в уголовно-процессуальную форму, т.е. не проверены, не исследованы, не закреплены и не оценены в качестве доказательств, то согласно ст.ст.130, 121, 122, 126, 222, 223, 237 УПК РК, п.1 ст.14 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности», п.23 Нормативного постановления Верховного Суда РК №4 от 20.04.2006 г. «О некоторых вопросах оценки доказательств по уголовным делам» доказательства, добытые в результате СОРМ, т.е. аудио-видеозаписи за 3-е, 17-е и 28-е февраля 2011г. не могут служить доказательствами по уголовному делу и подлежат признанию недопустимыми доказательствами в соответствии со ст. 116 УПК РК.

– необходимо признать недопустимыми доказательствами протоколы допросов свидетелей Кунанбаевой и Ханжина, так как по являются протоколами-близнецами, будучи допрошенными разными следователями в разных городах и в разное время, содержат одинаковые показания, явно выполненные с помощью технических средств.

– в постановлениях о проведении СОРМ, представленных на санкционирование первому заместителю Генпрокурора И.Меркель имеются явные следы служебного подлога, а именно неустановленным лицом под подписью прокурора проставлена дата санкционирования 28 февраля 2011 года (задним числом), тогда как подпись Меркелем была проставлена 2 марта 2011 года.

Тем самым, судебным следствием, на мой взгляд, установлено, что расследование настоящего уголовного дела в отношении Ташеновой, проведено с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона.

В основу обвинения Ташеновой в совершении инкриминируемых ей деяний органами предварительного расследования положены домыслы либо предположения, а также противоречивые доказательства, не нашедшие своего подтверждения в судебном заседании.

По смыслу закона (ст.207 УПК РК) следователь выносит постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого лишь при наличии достаточных доказательств для обвинения данного лица в совершении преступления.

Достаточными доказательствами для обвинения лица можно считать такой их объем, который устанавливает событие и состав преступления, а также виновность в его совершении лица, привлекаемого в качестве обвиняемого.

Защита считает, что данные требования уголовно-процессуального закона были нарушены в процессе предварительного расследования, что привело к незаконному и необоснованному привлечению Ташеновой к уголовной ответственности, о чем свидетельствуют следующие факты:

Следствие утверждает, что:

– Ташенова А.Д., действуя из корыстных побуждений, решила использовать предложение Джакишева С.А. вопреки интересам службы, в целях извлечения выгод для себя и преимуществ для АО «Фик «Алел»;

-Ташенова осознавала, что ее противоправные действия, связанные с злоупотреблениями должностными полномочиями и вынесением заведомо незаконного решения об отказе в возбуждении надзорного производства, повлекут наступление общественно-опасных тяжких последствий, выразившихся в подрыве авторитета органа высшей судебной власти и недопоступления в бюджет государства подлежащих обязательной уплате налогов, при этом, предвидя неизбежность вышеуказанных последствий, она желала их наступления.

– 17 февраля 2011 года Ташенова А.Д, позвонила Джакишеву С.А. и попросила его зайти к ней в служебный кабинет после предварительного рассмотрения по ходатайству Налогового управления по г.Семей.

– Ташенова А.Д., при принятии указанного решения, злоупотребляя служебными положениями, из корыстных побуждений, использовала неосведомленность Баишева Ж.Н. и Кравченко А.И. относительно своих преступных целей, направленных на получение взятки в особо крупном размере за вынесение заведомо неправосудного решения.

28 февраля 2011 года Ташенова А.Д., находясь в своем служебном кабинете в здании Верховного Суда по адресу: г.Астана, ул.Кунаева,39, действуя умышленно, из корыстных побуждений, получила лично для себя от Джакишева С.А. в качестве взятки 70 тысяч долларов США за незаконные действия – вынесение заведомо неправосудного решения в пользу Джакишева С.А. и лоббируемого им и неустановленными лицами АО «Фик «Алел»

Считаю данные утверждения следствия надуманными, поскольку государственным обвинителем не представлено суду каких-либо объективных доказательств того, как подсудимая Ташенова

– осознавала, что ее противоправные действия повлекут наступление общественно-опасных тяжких последствий, что она желала их наступления;

– что 17 февраля 2011 года Ташенова А.Д, позвонила Джакишеву С.А. и попросила его зайти к ней;

– что она использовала неосведомленность Баишева Ж.Н. и Кравченко А.И. относительно своих преступных целей;

– что она получила лично для себя от Джакишева С.А. в качестве взятки 70 тысяч долларов США.

И при такой фантазии следователей государственный обвинитель Каныбеков делает вывод, что вина Ташеновой полностью доказана.

В этой связи, хочу поправить прокурора. Важная черта судебной речи – правдивость (или объективность), т.е. полное соответствие объясняемых событий объективной истине. В ней недопустимы преувеличения и вымышленные эпизоды, предположения и недопустимые доказательства. В речи Каныбекова это проходит красной нитью.

Уважаемый суд, уважаемые присяжные заседатели! Во время судебных заседаний эксперты ЦСЭ МЮ РК пояснили, что несмотря на то, что следователем была назначена судебная видеофонографическая экспертиза они не проводили исследование видеосигналов в представленных на экспертизу аудиовидеозаписей, так как у экспертов ЦСЭ МЮ РК отсутствуют технические и программные средства, позволяющие проводить экспертные исследования видеосигналов и отсутствуют методики, позволяющие убедиться в достоверности записанной видеоинформации.

На основании заключений экспертов невозможно судить о достоверности видеоинформации исследуемых файлов, а также о том, что запись видео и звука производилась в одно время и то, что записанные звук и видео отражают одно и тоже событие.

Финполиция использовала смонтированную видеозапись для демонстрации членам Совета Безопасности в присутствии Главы государства, при производстве следственных действий при допросах обвиняемых с участием их защитников, что подтверждает техническую возможность искажения, в.т.ч. посредством монтажа, записанной видеоинформации.

В связи с невозможностью подтверждения достоверности видеоинформации, содержащейся в аудиовидеозаписях от 3, 17 и 28 февраля 2011 года заявляю ходатайство об исключении из доказательств видеоизображения, так как они не были предметом экспертного исследования.

В связи с тем, что видеоизображение этих файлов не является доказательством, то это значит, что у обвинения нет каких-либо доказательств передачи папки Ташеновой по версии следствия с 70 тысячами долларов США Джакишевым в качестве взятки.

В связи с этим необходимо признать не допустимыми в качестве доказательств всех экспертиз по данному делу, а именно Заключении эксперта N 1707 от 3 июня 2011 г., Заключение эксперта N 6218 от 27 июня 2011 г., Заключение эксперта N 2783 от 19 июля 2011 г., Заключение эксперта N 7562 от 4 августа 2011 г. так как заместителем начальника управления СД АБЭКП РК Амралинивым М.Т. как лицом, назначающим экспертизу не были предприняты меры к помещаются ноутбукa марки HP и видеозаписями на нем в упаковку, исключающую возможность фальсификации видеозаписей.

Уважаемый суд, присяжные заседатели!

Вы вправе поддержать обвинительный вердикт прокурора и вынести обвинительный приговор, только в том случае, когда стороной обвинения предоставлены убедительные, неоспоримые доказательства, свидетельствующие о виновности моей подзащитной, когда в результате судебного разбирательства добыты данные, с достоверностью подтверждающих наличие преступления и виновность подсудимой.

Но в рассматриваемом деле, как я думаю, вы убедились, несмотря на все принятые меры стороной обвинения, имеются серьезные сомнения в виновности моей подзащитной и достоверности доказательств, положенных в основу обвинения.

Ведь обвинительный приговор может быть постановлен только при условии полной и несомненной доказанности виновности, при этом не должно быть никаких сомнений и предположений, а должны быть достоверные доказательства.

Я полагаю и думаю, что вы убедились в том, что орган расследования не предоставил суду доказательств, которые могли бы быть положены основу обвинительного приговора, прокурор в данном случае только высказывает предположения, о том, что моя подзащитная совершила тяжкие преступления, что является недопустимым.

По мнению прокурора, вина моей подзащитной представленными оперативными аудиовидеозапиями, произведенными в служебном кабинете Ташеновой А.Д. в результате специальных оперативно-розыскных мероприятий и заключением судебной видеофонографической экспертизы № 1707 от 3 июня 2011 года, заключением дополнительной судебной видеофонографической экспертизы № 2783 от 19 июля 2011 года, согласно выводов которых установлено дословное содержание разговоров между Ташеновой и Джакишевым от 3, 17 и 28 февраля 2011 года, признаков монтажа и изменений, привнесенных в процессе записи либо после нее, не обнаружено.

Насколько обоснованно заключение экспертов, вы могли выслушать из показаний приглашенных стороной защиты независимых экспертов, некоторые из которых стояли у истоков судебной фонографической экспертизы, как в России, так и в Казахстане.

Так, уважаемые присяжные, вы были свидетелями допросов в качестве специалистов – Галяшиной Елены Игоревны, заместителя заведующей кафедрой судебных экспертиз Московской государственной юридической академии им. Олега Кутафина (г.Москва РФ), профессора, доктора юридических наук, доктора филологических наук, действительного члена Российской академии естественных наук, действительный член Международной ассоциации по идентификации (США, Калифорния), действительный член Российского акустического общества, имеющая высшее образование по специальности «Структурная, прикладная и математическая лингвистика», автора более 170 научных работ, учебников и пособий, имеющей стаж научной и экспертной работы в системе государственных экспертных учреждений системы МВД России – около 30 лет, а также Зубова Герман Николаевич, генерального директора ООО «Форенэкс» (г.Санкт-Петербург РФ), имеющий высшее техническое образование, экспертные специальности: «Исследование голоса и звучащей речи» и «Исследование звуковой среды, условий, средств, материалов и следов звукозаписей», стаж экспертной работы с 1992 года, которые в корне опровергли выводы казахстанских экспертов.

Всего по уголовному делу было привлечено в качестве специалистов 5 независимых экспертов из России и США, которые дали заключения о наличии признаков монтажа в исследуемых видеофонограммах. Здесь я особо хочу отметить, что все свои исследования привлекаемые специалисты производили независимо друг от друга, не только в разных городах, но и в разных странах и континентах.

1.Так, согласно заключения специалиста по фоноскопическому исследованию ООО «Московского центра экспертизы и оценки» НащекинаА.И. за № 189/ФЭ от 4 октября 2011 г. «В результате проведенных исследований установлено, что в предоставленном на исследование файле записи 0228113139Композитный имеются признаки изменения первоначального содержимого записи на отрезке времени с 31 минут 01секунд 532 до 31 минут 07 секунд 500».

2. В Заключении специалиста Зубова Г.Н. из г.Санкт-Петербурга сделан следующий вывод: несоблюдение экспертами Центра судебных экспертиз МЮ РК существующих методик и методов исследования цифровых фонограмм и видеофонограмм, неполное использование возможностей специального программного обеспечения EdiTracker при проведении исследования фонограмм свидетельствует о необъективности проведенного исследования и необоснованности вывода об отсутствии признаков монтажа и иных изменений звукового сигнала на фонограмме №4 и в файле «0228113139Композитный.wmv».

В связи с тем, что экспертами не проводились исследования видеоряда из файла «0228113139Композитный.wmv» и взаимосвязи (взаимообусловленности) зрительных и слуховых образов видео- и звукоряда, то на основе Заключения эксперта №2783 в принципе невозможно судить о достоверности видеоизображения из файла «0228113139Композитный.wmv» и о том, что оно было записано одновременно со звукорядом или фонограммой № 4. Основываясь на анализе содержания Заключения эксперта №2783, невозможно исключить того, что звуковой сигнал фонограммы №4 подвергался преобразованиям, затрудняющим или исключающим обнаружение возможных признаков монтажа и иных изменений, способных повлиять на достоверность записанной информации.

3. Специалист АНО «Центр судебных экспертиз по ЦФО» (г.Москва РФ) Урусов И.В. и Иванова В.М. дали следующее заключение:

«На отметке времени 31:00.0 сек от начала спорной фонограммы, имеется «провал» в фазе низкочастотной гармоники с частотой 149,9553 Гц. Наличие такого рода областей дает основание предположить наличие признаков монтажа. Для обоснования предположения о наличии монтажа было проведено сравнительное спектральное исследование и формантный анализ фразы «семьдесят тысяч» прозвучавшей на моменте времени 31:6.5 мин от начала спорной фонограммы и фразы «семьдесят» прозвучавшей на моменте времени 18:58 мин от начала спорной фонограммы. Проведенные исследования показали идентичность шумового фона, моментальных спектров. Таким образом, с момента времени примерно 31:00 вероятно присутствует вставка, в виде наложения звуковых дорожек. Для решения вопроса в категорической форме необходимо проведение исследования оригинальной видеофонограммы.

При исследовании фазы гармоники с частой 50,0021 обнаружен ситуационно не обусловленный разрыв фазы и разрыв спектрограммы фонограммы, данный факт может свидетельствовать о прерывности фонограммы.

Таким образом, на спорной фонограмме, присутствуют признаки монтажа в виде наложения звукового ряда и прерывность фонограммы».

4. Особо следует отметить заключение российского специалиста Галяшиной Е.И. из Москвы, в котором сделан следующий вывод:

«В видеофонограмме в представленных файлах 0228113139 Композитный 98-11c.wmv; 0228113139Композитный.Медет.wmv; 228113139Композитный.оберег-диск.wmv имеются признаки монтажа и неситуационных изменений.

Представленные файлы являются копиями по отношению друг к другу и содержат одну и ту же видеофонограмму, идентичную по своему содержанию и свойствам видеофонограммы в файле 0228113139Композитный.wmv, обозначенной как исследуемая фонограмма №4 в заключениях эксперта №1707 от 03.06.2011г. и 2783 от 19.07.2011г.

Исследованная экспертами в названных заключениях фонограмма №4 (файл «0228113139Композитный» путь расположения: Локальный диск С/Video/zaxvat/28/02/2011″) имеет артефакты, которые относятся к призна-кам монтажа. Один из них отражен в экспертном заключении 2783 от 19.07.2011г. и обозначен как «отсутствие старт-стоповых импульсов включе-ния/выключения звукозаписывающей аппаратуры». Но данный признак не получил надлежащей экспертной оценки в соответствии с общепринятыми научными и практическими данными и методикой производства экспертиз данного вида. Иные артефакты, присутствующие на фонограмме, эксперты обнаружить не смогли по причине применения, видимо, недостаточно точ-ных методов анализа, или режимов работы оборудования с недостаточной чувствительностью или разрешающей способностью. Кроме того, эксперты не провели исследование полно и всесторонне и не применили обязательные в таком случае методы лингвистического анализа звучащего диалога на предмет выявления лингвистических признаков монтажа, диагностики его целостности, связности и коммуникативной направленности.

На основании результатов выполненного анализа, представленных и проиллюстрированных в данном заключении специалиста, можно утверждать, что файл 0228113139Композитный.wmv, представленный на первичную и дополнительную экспертизы №1707 от 03.06.2011г. и 2783 от 19.07.2011г. не является оригиналом. Исследованная экспертами фонограмма №4 представляет собой результат выборочной фрагментарной перезаписи и является видоизмененной копией первичной аудио/видеозаписи, полученной на записывающей системе «Оберег», и содержит ситуационно необусловленные артефакты, которые относятся к признакам монтажа и неситуационных изменений.

В своем допросе Галяшина пояснила: Допрос Галяшиной

Анализируя дополнительное заключение экспертов, в котором содержится вывод как раз в отношении двух цифровых объектов – фонограмм, я сделала заключение, что на самом деле экспертам не были представлены подлинники, эксперты получили в свое распоряжение фрагменты, которые были получены путем копирования. Это не оригиналы, это не аутентичные записи. Об этом свидетельствует и вывод экспертов, которые и не дали заключение о том, что это оригиналы. Они показали лишь, что признаков монтажа не обнаружено. Причем вывод свой они ограничили пределами чувствительности аппаратуры. И в этом самая главная суть этого исследования и моего исследования, выводов, которые я сделала. А вывод заключается в том, что: 1. Файлы, которые поступили на дополнительную экспертизу, получены при помощи комплекса «Оберег», это файлы, содержавшиеся в компьютере «Hewlett-Packard», которые были представлены экспертам на первичную экспертизу и на дополнительную экспертизу. Те файлы, которые были представлены на дополнительную экспертизу, оригиналами не могут быть, по двум причинам: причина первая. Ее надо соотнести с теми условиями, в которых производилась запись, и с той аппаратурой, которая была использована для производства этой записи, а именно – это устройство «Оберег». Здесь существуют две возможности фиксации звукового следа, полученного при помощи этого устройства на любом материальном носителе, будь то компьютер или иной носитель. В данном случае это может быть ручная работа, когда, например, здесь у нас стоит видеокамера, а там, за стенкой, стоит оператор и нажимает кнопку – записывает только то, что ему интересно из того, что я говорю и пропускается, что ему неинтересно. Это некая запись, которая производится вручную путем выборочной фиксации в процессе записи. Если такая запись использовалась, то тогда оператор имел возможность нажать кнопку в момент входа гражданина к судье, которая находилась в зале, где производилась запись, и, соответственно, была возможность манипулировать остановками и выключениями в процессе записи, поскольку такая возможность у него была – нажать кнопки «Пуск» и «Остановка». Но, если смотреть на заключение экспертов, которые проводили дополнительную экспертизу – они указали, что на этой и второй фонограмме нет признаков остановки, нет старт-стоповых импульсов, они их не обнаружили. У меня нет основания не доверять этому выводу экспертов, потому что их, действительно, там нет. И это означает, что в таком режиме запись производиться не могла. Оригинальная запись. Если человек сидел и вручную нажимал на кнопки, должны быть следы этих остановок, на фонограмме должны быть следы пуска и окончания. Раз эксперты их не установили – значит, их нет, значит, запись производилась иначе. Тогда как? И второй пример, и он тоже есть в заключении экспертов – в дополнительной экспертизе есть информация, в которой говорится о том, что такое – это устройство «Оберег». Это некий накопитель информации, который в скрытом режиме производит постоянный мониторинг звуковой и видеоинформации, потом, накопив определенный порцию, по радиоканалу импульсом передает ее, как антенна передает телевизионный сигнал на некое приемное устройство телевизора. И, соответственно, всю эту порцию информации необходимо передавать, учитывая устройство, его специфику, вот этим пучком. Это значит, что само устройство не может подбирать картинку. Этого судью записывает, этого судью записывает – тут включателя нет. Здесь сказано, т.е. это эксперты пишут, не я говорю, эксперты дополнительной экспертизы пишут, что это устройство предназначено для длительного мониторинга, для длительной записи, накопления этой информации, поток единовременно идет, идет дальше. Значит, эти записи, которые были представлены экспертам, вот таким способом тоже могли быть получены, потому что они содержат в себе часть информации, которая ограничена определенными рамками. И это ограничение можно сделать только вручную путем выборочной фиксации видеозаписи, т.е. исходная информация, которая была первоначально получена, выбрана и представлена потом на жесткий диск компьютера. Об этом говорит и тот факт, что эксперты привели скриншот, т.е. фотографию той информации, которая была зафиксирована или представлена. И там есть два таких файла. Непонятно только, на каком основании эксперты выбрали только один, а про второй ничего не сказали, лишь показали его в этом виде. Каким образом может дублироваться оригинал? Почему эксперты второй не исследовали? Это вопрос очень важный, потому что оригинал может быть только в единственном числе. Это подлинник. Все остальное – это не оригинал, это копирование, это тиражирование. И не факт, что тот файл, который первым исследовали эксперты, является оригиналом, а второй таким не является. Кто неправ – очень важный факт, который виден из двух заключений экспертов.

5. Заключение специалистов из США доктора наук Каталина Григораса, директора, старшего преподавателя криминалистической экспертизы электронных носителей информации Университета Колорадо Денвер Национального центра криминалистической экспертизы электронных носителей информации и Криса Дженкинса, бакалавра, владельца Компании «Блу Коллар Аудио» (Blue Collar Audio, LLC), научного сотрудника Криминалистической экспертизы электронных носителей информации, полностью подтверждают выводы российских экспертов, ими констатировано следующее:

«На основании результатов выполненного анализа, представленных и проиллюстрированных в данном заключении, можно утверждать, что, по нашему мнению, представленный файл «0228113139Композитный.wmv» не соответствует первичной аудио/видеозаписи или поразрядной копии первичной записи, полученной на записывающей системе «Оберег» версии 2, и содержит признаки нескольких повторных компрессий и монтажа».

Также факт монтажа американские специалисты подтверждают следующим исследованием: «При аналитическом прослушивании выявлено периодическое фоновое тиканье, которое соответствует находившимся в комнате часам; периодичность тиканья равна 2 секундам, то есть промежуток времени между каждыми двумя последовательными ударами равен 2 секундам; имеется две пары последовательных ударов, которые выпадают из 2-секундного ритма, при показаниях счетчика времени 31:17.64 и 31:18.39 – они отстоят друг от друга на 740 мс, что свидетельствует о цифровом монтаже аудиозаписи».

Таким образом, версия следствия об отсутствии монтажа опровергнута независимыми специалистами из ближнего и дальнего зарубежья.

Согласно п. 20-1 Нормативного постановления Верховного суда от 22.12.1995 N 9 «О практике применения судами законодательства об ответственности за взяточничество» принимая во внимание, что по делам о взяточничестве во время собирания доказательств с помощью технических средств (видео – и аудио – записи) допускаются факты отступлений от требований закона, судам необходимо тщательно проверять соблюдение органами уголовного преследования норм УПК при получении доказательств таким способом с последующим решением вопроса о их допустимости.

Я полагаю, что с учетом тщательно исследованных в судебном заседании заключений экспертов, положенных в основу обвинения, и сами видеозаписи от 3, 17 и 28 февраля 2011 года подлежат исключению как недопустимые.
Независмые эксперты обнаружили признаки монтажа аудиовидеозаписей, признанных вещественными доказательствами по настоящему уголовному делу.

Это говорит о фальсификации доказательств по делу. Фальсификация доказательств по уголовному делу лицом, производящим дознание, оперативным работником, следователем, прокурором или другим лицом влечет за собой уголовную ответственность. Но это должно стать предметом отдельного разбирательства, возможно с возбуждением другого уголовного дела.

Уважаемый суд!

Если вспомним, год назад глава финпола Кожамжаров, после выборов Президента страны, долго не переназначался на свою должность и имел унижающую его достоинство приставку «И.О.». В то время в СМИ пошли угрожающие слухи о скором упразднении данного силового органа. Поэтому руководство финансовой полиции в целях создания видимости успешной работы в высших эшелонах власти, пошли по пути наименьшего сопротивления, сфальсифицировали доказательства и обвинили Ташенову в преступлениях, которых она не совершала.

Это стало настоящим шоком для моей подзащитной и всей семьи Ташеновых, и началось все это для Алмаз Дулатовны 14 апреля 2011 года.

В этот день в отношении моей подзащитной Генеральным Прокурором РК вынесено постановление о возбуждении уголовного дела № 11710401700035 по признакам преступления, предусмотренного ст. 307 ч.4 УК РК.

В основу возбуждения уголовного дела был положены материалы проверки в отношении должностных лиц Верховного Суда РК и рапорт сотрудника финансовой полиции Кошубаева.

Необоснованное возбуждение уголовного дела нарушило конституционные права моей подзащитной о неприкосновенности личности и презумпции невиновности, и является прямым нарушением ее прав человека и гражданина, гарантированных ей Конституцией Республики Казахстан.

До возбуждения уголовного дела в соответствии со ст.177 УПК РК следовало установить наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления, против моей подзащитной, чтобы принять оспариваемое решение.

Возбуждение уголовного дела основывается лишь на результатах специальных оперативно-розыскных мероприятий, в частности, в отношении Ташеновой А.Д. применялось негласное прослушивание и запись разговоров с использованием видео-аудиотехники.

Согласно ст.12 Нормативного постановления Верховного Суда Республики Казахстан от 25 июня 2010 года № 4 «О судебной защите прав, свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве»:

«Осмотр и обыск жилого, служебного помещения судей, используемых ими личных и служебных транспортных средств, их корреспонденции, банковских счетов, багажа и иного имущества, выемка документов и предметов, арест на имущество и почтово-телеграфные отправления, перехват сообщений, прослушивание и запись переговоров могут быть произведены лишь в рамках возбужденного Генеральным Прокурором Республики Казахстан дела».

Из материалов настоящего уголовного дела усматривается, что все записи разговоров Ташеновой производились до возбуждения в отношении нее уголовного дела.

В соответствии со ст.17 этого же постановления «Если оперативно-розыскные мероприятия проведены с нарушением правил, установленных законом, либо органами, не наделенными правом их проведения, все полученные в результате этого материалы подлежат признанию не имеющими силы доказательств».

Органы финансовой полиции, вынося постановление о прослушивании и записи разговоров судей с использованием видео-, аудиотехники, нарушая действующее законодательство, превысили свои полномочия, ввели в заблуждение Генерального Прокурора РК, получив его санкцию на проведение данных специальных оперативно-розыскных мероприятий.

Согласно п.9 ст.77 Конституции Республики Казахстан «не имеют юридической силы доказательства, полученные незаконным способом».

Поэтому на основании п.4 ст.116 УПК РК «доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения».

Я привел нарушения процессуального закона.

Кроме этого, защита считает, что в действиях моей подзащитной отсутствует состав вмененных ей в вину преступлений.

Так, объективная сторона преступления, предусмотренного ст.307 ч.4 УК РК, характеризуется тремя признаками:

1) деяние в виде использования должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы;

2) наступление общественно-опасных последствий в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства;

3) причинной связи между противоправным деянием и наступившими последствиями.

В действиях Ташеновой А.Д. отсутствуют указанные признаки должностного преступления, она не использовала свои служебные полномочия вопреки интересам службы.

Решение об отказе в возбуждении надзорного производства она принимала не самостоятельно, оно было принято 17 февраля 2011 года надзорной судебной коллегией в составе судей Кравченко А.И., Баишева Ж.Н. и Ташеновой А.Д.

Постановление коллегии имеет законную силу.

Обращаю внимание, что в правовой конструкции диспозиции ст. 307 УК РК субъектом преступления является одно конкретное должностное лицо. В связи с этим важно отметить, что действующее уголовное законодательство страны предусматривает только индивидуальную уголовную ответственность за совершение деяния, предусмотренного ст. 307 УК РК.

Кроме того, для установления признаков преступления, указанных в диспозиции ст. 307 УК РК, необходимо не только точно установить объем полномочий, предоставленных данному должностному лицу, и в чем конкретно выразилось их противоправное злоупотребление, но и достоверно определить – в чем явно, т.е. очевидно и бесспорно, какими активными действиями должностное лицо в составе надзорной судебной коллегии использовало свои служебные полномочия вопреки интересам службы.

При этом необходимо учитывать, что злоупотребление виновным своими должностными полномочиями предполагает только активную форму поведения.

Не вызывает сомнений, что таких данных на момент возбуждения уголовного дела просто не было, поскольку их наличие неразрывно связано с выявлением конкретного должностного лица, т.е. подозреваемого из состава судебной коллегии, никто из них в ходе доследственной проверки не опрашивался, в том числе моя подзащитная, в отношении которой было возбуждено настоящее уголовное дело.

Иными словами, нельзя в принципе усмотреть признаки преступления по ст. 307 ч.4 УК РК, не выяснив круг и характер служебных прав, а также обязанностей конкретного должностного лица, мотив, цель и фактические обстоятельства совершенного деяния, наличие причинной связи между нарушением (неисполнением) должностным лицом своих обязанностей и наступившими вредными последствиями.

Ничего из вышеперечисленного до возбуждения уголовного дела не выяснялось, и этот факт совершенно точно доказывает, что уголовное дело было возбуждено необоснованно, в нарушение ч. 2 ст. 177 УПК РК, т.е. при явном отсутствии достаточных данных, указывающих на признаки преступления.

Таким образом, настоящее уголовное дело по ст. 307 ч.4 УК РК было возбуждено преждевременно и совершенно необоснованно.

Следствие не представило доказательств наступления тяжких последствий в виде недоначисления налогов. Наоборот, доначисление налогов по мнению судов необоснованно, поэтому судебными органами было принято решение об отказе в удовлетворении ходатайства ГУ «Налоговое управление по г.Семей».

Основания отказа в возбуждении надзорного производства указаны в постановлении надзорной коллегии от 17 февраля 2011 года.

Указанный в постановлении о возбуждении уголовного дела ущерб государству в размере 587 млн тенге ничем не обоснован и являлся лишь предположением органа уголовного преследования и при наличии судебных решений, вступивших в законную силу, не мог быть принят за основу в постановлении о возбуждении уголовного дела в отношении Ташеновой А.Д.

При отсутствии достаточных доказательств 16 апреля 2011 года органом расследования незаконно было предъявлено обвинение моей подзащитной в совершении преступления, предусмотренного ст.307 ч.4 УК РК и избрана мера пресечения арест.

В этот же день Генеральный Прокурор Республики Казахстан государственный советник юстиции Даулбаев А.К., осуществляющий высший надзор за точным и единообразным применением законов, указов Президента Республики Казахстан и иных нормативных правовых актов на территории Республики, за законностью оперативно-розыскной деятельности, дознания и следствия, в соответствии со ст.83 Конституции РК от имени государства признал незаконным постановление заместителя начальника следственного департамента АБЭПК РК майора финансовой полиции Шакенова Д.В. от 16 апреля 2011 года о привлечении Ташеновой Алмаз Дулатовны в качестве обвиняемой по ч.4 ст.307 УК РК и отменил его.

В постановлении Генерального Прокурора РК об отмене указано: «Постановление о привлечении в качестве обвиняемой в отношении Ташеновой А.Д. вынесено преждевременно, при отсутствии достаточных объективных данных, подтверждающих наличие в ее действиях состава инкриминируемого ей преступления.

Обвинение построено лишь на результатах оперативно-розыскных мероприятий, в частности, негласной видео-аудиозаписью разговоров между Ташеновой А.Д. и Джакишевым С.А., однако их содержание не позволяет однозначно отнести их к исследуемым обстоятельствам, а именно, касающихся рассмотрения надзорной жалобы ГУ «Налоговое управление г.Семей».

Указанные доводы Генерального Прокурора РК, отмеченные в его постановлении об отмене постановления о привлечении в качестве обвиняемого от 16 апреля 2011 года, также могут в полной мере быть взяты за основу в принятии решения о прекращении настоящего уголовного дела в отношении моей подзащитной.

В свою очередь исключение единственного доказательства о получении взятки моей подзащитной будет свидетельствовать о том, что данный состав преступления вменен необоснованно и по этой статье Ташенова подлежит оправданию.

Согласно ст. 311 УК взятка – это получение лицом, уполномоченным на выполнение государственных функций, через посредника взятки в виде денег, за действия (бездействие) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, если такие действия (бездействие) входят в служебные полномочия лица, уполномоченного на выполнение государственных функций, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой; в) в крупном размере.

Как вы увидели из исследованных в судебном заседании видеозаписей, в кабинете у моей подзащитной были установлены спецсредства для негласной видео и аудизаписей.

Орган дознания, имея возможность изъять 70 000 долларов США, зафиксировать факт изъятия, переписать изъятые купюры, почему–то этого не сделал.

И этому есть очень простое объяснение, просто взятки не было.

Все это указывает на то, что не было денег в папке, не передавал Джакишев денег Ташеновой, это предположение, органа следствия, поддерживаемое прокурором, и ничем не подтвержденное в суде.

Третья статья, в которой обвинена моя подзащитная, это вынесение судьей (судьями) заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта, повлекшее иные тяжкие последствия.

Согласно закону неправосудность судебного акта является обязательным признаком объективной стороны преступления. Неправосудным считается такой судебный акт, который вынесен с существенным нарушением норм материального и процессуального права, а также при несоответствии выводов суда, изложенных в решении, фактическим обстоятельствам дела. Такой акт должен быть отменен и только после этого можно ставить вопрос о привлечении к уголовной ответственности за вынесение неправосудного решения.

В нашем случае, постановление надзорной коллегии Верховного Суда от 17.02.2011 года, по делу по иску налогового комитета города Семея к ТОО «ФИК АЛЕЛ», не отменено.

Тогда, как можно ставить вопрос о наличии состава о вынесении неправосудного решения преступления по данной статье.

Хочу обратить внимание, уважаемых присяжных заседателей, Защищать обвиняемого нередко труднее, чем обвинять. Обвинение лица, о котором есть основание думать, что оно совершило преступление, кажется естественным, защиты такого лица – противоестественным. Общественность обычно осуждает преступление и лицо, его совершившее. Поэтому гневные слова обвинителя, произнесенные в судебном зале, как правило, ложатся на благоприятную почву, они как бы выражают думы и чаяния судебной аудитории, воспринимаются как обращенное выражение цели органа уголовного преследования.

Суждения прокурора, представляющего на суде государственное обвинение, вызывает, по вполне понятным причинам, в большинстве своем доверие и одобрение, когда преступление совершено налицо. Поэтому заключительные слова государственного обвинителя, требующего от суда строгого наказания подсудимого, встречаются иногда аплодисментами.

Иное происходит с защитой. К ней проявляется настороженность, а иногда и прямо выраженное недоверие. Защита воспринимается нередко как попытка выгородить преступника, увести его из-под заслуженного удара судебной репрессии. Часто приходится слышать:»Кого защищает: убийцу, насильника, казнокрада?!» Надо ли доказывать, что нередко защита воспринимается как противопоставление личных интересов – общественным, государственным. Поэтому сочетать защиту законных интересов обвиняемого с интересами общества и государства, не переоценивать путем умаления значения второго и вместе с тем защищать человека – в этом основная трудность защиты, донести до сознания судебной аудитории простую и ясную идею, что в условиях общества нет и не может быть противоречий между законными интересами личности и интересами общества. В этом – нелегкая задача защиты и защитника.

Сегодня, я как адвокат, стараюсь завершить эту сложную работу защитника, которая направлена на охрану прав и законных интересов Ташеновой, на обеспечение правильного применения закона, с тем, чтобы не допустить возможные ошибки во вред подсудимым, исключить привлечение к уголовной ответственности и осуждение невиновных.

Хотелось бы закончить свое выступление следующей цитатой Антуана де Сент-Экзепюри «Истина – это не то, что можно доказать, это то чего нельзя избежать».

Исходя из вышеизложенного, считаю вину моей подзащитной недоказанной, предварительное следствие проведенным с существенными грубыми процессуальными нарушениями, выводы государственных обвинителей – построенными на предположениях, исключительно на противоречивых и недопустимых доказательствах.

Уважаемые присяжные заседатели!

Для осуждения необходима полная уверенность в достоверности и убедительности представленных обвинением доказательств.

Для оправдания – достаточно только наличие сомнений в обоснованности предъявленного обвинения, которых в настоящем деле более, чем достаточно.

Или доброе имя человека – это не только достояние самого человека, – это и достояние общества. Охранять и беречь достоинство человека – наша общая задача и я уверен, что суд оправдательным приговором сохранит это доброе имя»

На основании изложенного,
ПРОШУ:

Оправдать мою подзащитную Ташенову Алмаз Дулатовну по всем статьям предъявленного ей обвинения и предания суду в связи с отсутствием в ее деяниях состава преступления.

Адвокат Коллегии адвокатов г.Астаны Ж.Сарманов

ТЕЗИСЫ выступления адвоката Сарманова Ж.С. в прениях сторон

ТЕЗИСЫ выступления адвоката Сарманова Ж.С. в прениях сторон: 1 комментарий

Добавить комментарий Отменить ответ