Уважаемый председательствующий! Уважаемые присяжные заседатели!

Свою трудовую деятельность я начал рабочим, после службы в Советской Армии в январе 1971 года поступил в судебные органы рядовым специалистом и параллельно получил юридическое образование на вечернем факультете КазГУ. В итоге, прослужил в судебной системе более 40 лет, пройдя все уровни от судьи районного звена до судьи Верховного Суда.

В 2006 году был назначен Председателем суда г. Астана и проработал полный 5-летний срок до 10 февраля 2011 года.

В период работы Председателем суда г. Астана по долгу службы и в связи с рассмотрением дел мне приходилось общаться с бывшими председателями Агентства по борьбе с экономической преступностью Сарбаем Султановичем Калмурзаевым и Кайратом Кожамжаровым.

Где-то в конце осени 2010 года во время очередной встречи при обсуждении вопросов по работе Кожамжаров К. поинтересовался у меня судебной практикой ведения уголовных дел по безлицензионной деятельности.

При обмене мнениями по данному вопросу я информировал его о том, что на практике органы следствия зачастую допускают ошибки по подобным делам. Поскольку безлицензионная деятельность в большей степени связана с гражданским правом, а криминалисты формально подходят к объективной стороне состава преступления, и это приводит к ошибке при квалификации.

Кожамжаров рассказал мне о деятельности одного АО, оценив ее как безлицензионную, и попросил высказать свое мнение по этому вопросу. Для объективной оценки необходимо было изучить материалы, поэтому он передал мне ряд документов АО «ФИК «Алел». Просмотрев документы, я выразил сомнение в том, что деятельность данного АО является безлицензионной, так как фактически компания имела лицензию. Просто в соответствии с законодательством практически все недропользователи должны были внести изменения в формулировку лицензии, а это было просто вопросом времени.

Видя, что мой ответ его расстроил, я спросил, почему он так переживает, на что Кожамжаров сказал, что это дело на контроле.

Из нашего дальнейшего разговора я понял следующее.

Собственниками акций компании «Келтик Эйджн Голд», которая на тот момент владела 100% акций АО «ФИК «Алел», наряду с иностранцами были и физические лица Казахстана. В 2007 году акционеры приняли решение продать 100% акций «Келтик Эйджн Голд» на Лондонской бирже. В начале 2008 года был окончательно оформлен договор купли-продажи с российской компанией ОАО «Северсталь». Сумма договора составила более 300 млн. долларов США.

При разделе полученных денежных средств кто-то из казахстанских акционеров посчитал себя обманутым другими акционерами, но вернуть акции уже было невозможно, так как купля-продажа акций была произведена публично. Тогда он решил получить дополнительную компенсацию от российской компании в размере 10% от общей стоимости, т.е. более 30 млн. долларов США. Для оказания давления на российскую компанию «Северсталь» Финансовая полиция стала преследовать АО «ФИК «Алел» на предмет безлицензионной деятельности. По логике финансовой полиции, данная Компания, опасаясь за свою деятельность, должна была уступить и выполнить это незаконное требование.

Далее я понял, что в ходе переговоров россиян возмутило требование о передаче 10% акций, и в ответ они предупредили, что будут вынуждены сообщить об этих незаконных действиях высшему руководству России и Казахстана. Но Кожамжаров, усомнился и сказал мне, что они, скорее всего, только пугают, и что в любом случае у него есть возможность обратиться к своему сокурснику – Президенту РФ Д. Медведеву.

Выслушав это, я предупредил его, что если россияне обратятся к руководству стран, то у него могут возникнуть проблемы, поскольку у АО «ФИК «Алел» есть лицензия, а значит – ее деятельность является законной.

Через какое-то время, в ходе рабочей встречи Управляющий делами Президента РК Калмурзаев С.С. тоже поднял вопрос о безлицензионной деятельности АО «ФИК «Алел» и спросил мое мнение. Я сказал ему, что Кожамжаров уже ознакомил меня с документами этой фирмы и повторил ему свою точку зрения по этому поводу.

Оказалось, что в связи с этой проблемой его вызывал Президент и жестко спросил, давал ли он поручение Кожамжарову К. отнять 10%-ную долю в собственности у АО «ФИК «Алел». Он ответил, что такого поручения Кожамжарову не давал. Но в нашей беседе выразил сожаление: «Зря я согласился с предложением Кожамжарова переоформить акции, оформленные на Общественный фонд «Социальной поддержки Назарбаева», на свою сестру Магзумбекову Рабигу».

Кстати, во время следствия, для того, чтобы ни у кого не сложилось мнение о каком-либо отношении Главы государства к акциям данной компании, наши защитники сделали запрос в Министерство юстиции и Управление юстиции г. Астана, на что получили ответ, что Общественный фонд «Социальной поддержки Назарбаева» в Управлении юстиции не зарегистрирован. Следовательно, такой фонд никогда не существовал и Глава государства не имеет никакого отношения к нему.

Так кто же умудрился оформить собственные акции на Фонд под известным именем, с целью, чтобы никто не смел проверять это акционерное общество? Скорее всего, именно тот, кто опасался, что при продаже акций на Лондонской бирже этот факт станет общественным достоянием. А самое главное – станет известно Президенту, что кто-то в корыстных целях использовал его имя. Поэтому он срочно переписал акции на родственников, но в итоге не был доволен результатами продажи акций. Я думаю, Президенту до сегодняшнего дня не известно об этом. Акционерное общество длительное время прикрывалось его именем, скрывая собственность государственных чиновников, исчисляемую десятками миллионов долларов.

Также от Калмурзаева я узнал, что Кожамжарова вызывали Президент и премьер-министр, которые были возмущены его вмешательством в деятельность АО «ФИК «Алел». Однако он уверил руководство страны, что сотрудники финансовой полиции законно осуществляют проверку и докажут, что АО ведет безлицензионную деятельность.

После этих уверений Кожамжарову в любом случае надо было довести дело до суда, чтобы доказать Президенту правоту своих действий. Поэтому во время следующей встречи он настоятельно просил меня досконально изучить документы и дать ему совет. При этом он передал мне письмо компании ОАО «Северсталь» к Президенту РК и свой ответ на это обращение. Я сказал, что смогу дать совет только после того, как внимательно изучу все документы. (зачитывает письмо и ответ)

После этого в связи с занятостью и перенесенными мною за четыре месяца до ареста, в декабре 2010 г., тяжелейшими операциями на пищевод и печень я какое-то время не общался с Кожамжаровым.

Примерно в середине января 2011 года в Астану в командировку приехал Кабыкенов Даурен, который является родным племянником моей супруги. Его отец, работавший главным врачом больницы, трагически погиб, когда Даурен учился в 10-классе. И в дальнейшем мы с супругой приняли активное участие в его воспитании и получении образования, т.е. фактически он для нас как сын. Окончив университет с отличием, он устроился работать в коммерческую структуру, продвигался по службе, и мы по-родительски этому радовались. Приезжая в командировку в Астану, иногда заходил к нам. Но в основном мы поддерживали отношения по телефону. По распечаткам телефонных разговоров, представленных следственным органом (т. 26, л.д. 10-12), видно, что в 2010 году мы с ним разговаривали по сотовому телефону 60 раз, а в 2011 году – 26 раз. Это свидетельствует о том, что наши контакты были равномерными независимо от проблем фирмы, с которой он был связан по работе.

В тот день вечером Даурен попросил меня как специалиста разъяснить, в каком случае деятельность организации считается безлицензионной, и рассказал, что на фирму, членом Совета директоров которой он является (АО «ФИК «Алел», «Келтик Эйджн Голд») уже более года оказывает давление финансовая полиция и чинит препятствия в осуществлении хозяйственной деятельности. В отношении данных компаний в августе 2010 года были возбуждены уголовные дела, но дело в отношении «Келтик Эйджн Голд» было прекращено в октябре этого же года за отсутствием состава преступления. Однако в декабре 2010 года вновь было возбуждено уголовное дело в отношении компании «Келтик Эйджн Голд», но в этот же месяц оно было снова прекращено, так как окончательно было подтверждено отсутствие состава преступления в действиях компании. Финансовая полиция принимала все меры против АО «ФИК «Алел»: арестовывались расчетные счета, изымалась вся документация, а целью этих действий было одно – завладеть акциями АО «ФИК «Алел».

Поскольку незаконные действия Финансовой полиции не прекращались, руководство компании «Северсталь» обратилось за защитой к Премьер-министру России В.В. Путину, который позвонил Президенту РК Н.А. Назарбаеву и попросил принять руководителя «Северстали» А. Мордашова по этому вопросу. Премьер-министр РК К.К. Масимов принял А. Мордашова, который в ходе обсуждения данной проблемы вручил официальное письмо-обращение на имя Президента РК. Именно на это письмо впоследствии ответил сам Кожамжаров, эти два документа я уже зачитал. После этого давление со стороны финансовой полиции ослабилось, счета были разблокированы и следователи перестали вызывать работников АО «ФИК «Алел» на допросы. Однако после 10 января 2011 года давление вновь усилилось: стали опять изымать документы, вызывать работников АО «ФИК «Алел» на допросы. Все это было подтверждено свидетельскими показаниями сотрудников фирмы в этом зале.

Выслушав Даурена, я сообщил ему, что в курсе этого спора о безлицензионной деятельности АО «ФИК «Алел», так как еще осенью 2010 года по этому вопросу со мной советовался Кожамжаров, которому я объяснил, что по закону в действиях АО «ФИК «Алел» отсутствует состав преступления. Поэтому я сказал, что вряд ли Кожамжаров направит дело в суд, т.е. нет оснований для беспокойства.

В последующем, размышляя на эту тему, я удивился настойчивости следствия в поиске безлицензионной деятельности там, где очевидна и законна правота компании. Ведь за каждый оправдательный приговор спрашивают со следователя, а следственный орган настойчиво пытается обнаружить то, чего нет. Не допуская мысли о безграмотности или предвзятости сотрудников финансовой полиции, я все же решил посоветоваться с коллегами по вопросу о судебной практике признания деятельности безлицензионной. Поскольку безлицензионная деятельность вытекает из гражданских правоотношений и, чтобы дать объективную оценку, недостаточно знать только множество законов, положений, других подзаконных актов в данной сфере, а необходимо еще изучить особенности судебной практики рассмотрения этой категории дел. Общеизвестно, что только в Верховном Суде обобщается практика рассмотрения подобных дел по всей республике. Учитывая высокий профессионализм Алмаз Дулатовны Ташеновой, при очередном рабочем визите в Верховный Суд 3 февраля 2011 года при обсуждении ряда профессиональных проблем, я обратился к ней за разъяснением и по этому вопросу. В ходе беседы, которая, по данным видеозаписи, установленной в ее кабинете, длилась 1 час 30 минут 55 секунд, наряду с другими проблемами мы обсуждали и вопрос о том, можно ли признать, что деятельность АО «ФИК «Алел» является безлицензионной. Причем, на эту тему мы говорили 12 минут 17 секунд: с 30 минут 28 секунд до 43 минут 45 секунд от начала разговора. Именно на разговоре о безлицензионной деятельности акцентируется внимание в ролике, показанном на Совете безопасности РК, о чем информировал нас в этом зале специалист финансовой полиции по нарезкам Кушубаев М.

В процессе беседы я посвятил Алмаз Дулатовну в подробности данной ситуации и спросил, можно ли считать деятельность АО «ФИК «Алел» безлицензионной?

Алмаз Дулатовна в свою очередь привела ряд примеров, когда финансовая полиция незаконно привлекала ряд компаний к уголовной ответственности за безлицензионную деятельность. В том числе она привела свежий пример – когда в январе 2011 года Генеральная прокуратура внесла около 10 протестов по делам финансовой полиции за незаконное привлечение компаний, занимающихся реализацией ГСМ, к уголовной ответственности за безлицензионную деятельность. А.Д. Ташенова заключила, что глупо привлекать к уголовной ответственности компанию АО «ФИК «Алел» и неужели сотрудники финансовой полиции до такой степени безграмотны, что не могут отличить лицензионную деятельность от безлицензионной. При этом я показал ей документы АО «ФИК «Алел», именно касающиеся лицензии, и она давала свои комментарии, что и видно на видеозаписи. Тут необходимо сказать, что мы с ней оказались правы: в итоге, несмотря на невероятное давление финансовой полиции деятельность АО «ФИК «Алел» признана судом законной, т.е. лицензионной. В результате по уголовному делу в отношении генерального директора АО «ФИК «Алел» Полынова В.И. вынесен оправдательный приговор в связи с отсутствием состава преступления, тогда как в отношении следователей финансовой полиции вынесено частное определение суда о превышении своих полномочий во время следствия.

В этот период все компании в Казахстане работали еще по старым лицензиям, и ни одну компанию, кроме АО «ФИК «Алел» не привлекли к уголовной ответственности за это. Да и не могли привлечь, поскольку такое нарушение (имеется в виду работа по старой лицензии) влечет только лишь административную ответственность, но никак не уголовную! Данный факт свидетельствует о предвзятом отношении и о целенаправленных действиях руководства финансовой полиции с целью захвата чужой собственности. И именно об этом сообщило руководство «Северстали» Президенту страны еще в октябре 2010 года!

Уважаемый председательствующий! Уважаемые присяжные заседатели! Я хочу обратить Ваше внимание на то, что во время нашей беседы 3 февраля 2011 года с Ташеновой А.Д. вопрос о гражданском деле по иску АО «ФИК «Алел» к Налоговому управлению г. Семей мы вообще не обсуждали.

Мы с А.Д.Ташеновой специализируемся в области налогообложения. Если бы я пришел к ней с просьбой по делу о законности или незаконности ходатайства Налогового управления г. Семей, то мы как специалисты обсуждали бы именно этот вопрос. И мы бы в таком случае произносили слова «роялти», «бонус», «раздельный учет», «оказание консалтинговых услуг», «КПН», т.е. слова, которые относятся к предмету спора о налогообложении, о чем вы уже слышали здесь. Однако, как видно из видеозаписи, мы обсуждали как раз вопрос о том, на каком основании можно признать деятельность компании безлицензионной. Это доказывает, что мы с Ташеновой А.Д. во время разговора вопрос о ходатайстве Налогового управления ВКО не обсуждали. Данный факт подтверждается экспертным заключением №7562 от 4 августа 2011 года по данной видеозаписи (т.30 л.д. 71-75). На 74 листе дела эксперт констатирует, что (далее я цитирую) «Высказываний, представляющих собой обращение Джакишева С.А. к Ташеновой А.Д. решить вопрос в пользу АО «ФИК «Алел», в диалоге от 3 февраля 2011 года не имеется» (конец цитаты).

То же самое подтверждает постановление Генерального прокурора А.Даулбаева от 16.04.2011 г., в котором указано, что содержание разговора от 3, 17 и 28.02.2011 г. между Ташеновой А.Д. и Джакишевым С.А. не позволяет однозначно относить их к исследуемым обстоятельствам, а именно – касающимся рассмотрения надзорной жалобы ГУ «Налоговое управление г. Семей» (т.2, л.д.120-121).

Как я уже говорил, 10 февраля 2011 года Сенат Парламента РК назначил меня судьей Верховного Суда. 11 февраля 2011 года я приступил к исполнению своих обязанностей. Поскольку я был в коллегии по гражданским делам, мы с Алмаз Дулатовной обсуждали мою специализацию. Учитывая, что первые 2-3 недели работы я не буду докладывать дела на коллегии, поскольку их еще нет в моем производстве, а буду участвовать в «тройке» только в качестве третьего судьи, Алмаз Дулатовна поручила мне сделать анализ по ряду законодательных актов, подготовить по ним аналитические справки и дать свои предложения по совершенствованию законодательства.

17 февраля 2011 года в 8 часов 30 минут мне позвонила Алмаз Дулатовна и сообщила, что сегодня я должен участвовать в коллегии в качестве третьего судьи в «тройке» с судьями Верховного Суда Камназаровым и Макажановой и что на коллегии будут рассматриваться спорные вопросы по лжепредприятиям в части налогообложения.

После коллегии я зашел к Ташеновой, и она возмутилась по поводу того, что в тот день наша «тройка» на коллегии возбудила надзорные производства сразу по пяти ходатайствам по Атырауской области, и сказала, что теперь председатель Атырауского областного суда Аланов «взвоет». Действительно, этот факт является отрицательным показателем результатов работы областного суда. В Верховном Суде крайне редко возбуждается надзорное производство, а тут было возбуждено сразу по пяти ходатайствам в одной области! Я ответил ей, что в практике работы суда г. Астана мы сами исправляли такие ошибки путем отмены решений по вновь открывшимся обстоятельствам. Возникшую проблему по Атырауской области можно решить таким же путем, чтобы в статистике не было отрицательных результатов. На «тройке» я предложил такой выход, но коллеги меня не поддержали. Поэтому сразу после коллегии я пришел сообщить Ташеновой А.Д. об этом варианте решения проблемы. Кстати, впоследствии именно таким путем и были решены данные вопросы в Атырауской области.

Затем Ташенова рассказала о том, что на их «тройке» рассматривалось ходатайство Налогового управления г. Семей по делу АО «ФИК «Алел» к Налоговому управлению о признании уведомления недействительным и о спорных моментах, возникших при обсуждении. Во время коллегии она вспомнила наш разговор о безлицензионной деятельности, связанный с этой компанией – АО «ФИК «Алел», название которой запомнилось ей в связи с упоминанием известных имен: Н.А.Назарбаева, К.Масимова, Путина, Медведева, Калмурзаева, Кожамжарова. Вспомнив о проблеме безлицензионной деятельности этой фирмы, я вновь стал уточнять некоторые особенности законодательства в области лицензирования, и в связи с этим мы стали подробно обсуждать законодательные основания признания деятельности безлицензионной, что продолжалось около 10 минут, что видно по данным видеозаписи. Далее мы обсудили ряд производственных вопросов. Ташенова А.Д. спросила мое мнение о прошедшей коллегии и напомнила о своем поручении: пока у меня есть свободное время, поработать над совершенствованием ГПК, используя свои теоретические и практические знания. На обсуждение этих вопросов ушло 30 минут времени, что тоже подтверждается видеозаписью.

Во время нашей беседы ни я, ни Ташенова не знали о том, что наши разговоры прослушиваются, записываются на видеозапись, а в кабинете никого не было, кроме нас. Поэтому напрашивается закономерный вопрос: если бы я просил ее о содействии по гражданскому делу АО «ФИК «Алел», а именно по налогообложению, то почему я не сказал ей хотя бы «спасибо» из чувства благодарности или хотя бы из вежливости? А если бы стоял вопрос о взятке, то почему я не сказал слова «отблагодарю» или «отблагодарят», либо в какой-то другой форме не выразил такое желание? Но по видеозаписи видно, что в начале разговора я даже не понял, о каком ходатайстве идет речь и переспросил, что она имеет в виду. Если бы я обращался к ней по этому вопросу и пришел узнать о результате, то ей не нужно было бы подробно объяснять мне, что за ходатайство рассматривалось. Все это является доказательством того, что я не просил Ташенову А.Д. о содействии по вопросу о ходатайстве Налогового комитета ВКО и что обвинение в этой части следствием надумано.

В Верховном Суде каждую среду надзорная коллегия в составе пяти судей рассматривает надзорные дела по протестам Генеральной прокуратуры и ходатайствам, по которым возбуждены надзорные производства. До рассмотрения дела на коллегии докладчик предварительно обсуждает с руководством обоснованность протеста Генеральной прокуратуры – это обычная практика работы Верховного Суда.

28 февраля 2011 года, в понедельник, я зашел к Ташеновой А.Д., чтобы обсудить протесты Генеральной прокуратуры по трем делам, назначенным на среду, 2-е марта 2011 года. С собой я взял надзорные производства, в которых находились протесты с предложениями к ним, для доклада, а также папку с аналитической справкой, написанной по поручению Ташеновой.

Зайдя в кабинет Ташеновой А.Д., я в первую очередь передал ей аналитическую справку вот в такой папке, что видно на видеозаписи (показывает папку) и сказал, что если возникнут вопросы, то мы их потом обсудим. Затем, присев за стол, объяснил, что завтра, т.е. 1-марта 2011 года, я не смогу доложить дела, которые будут рассматриваться на коллегии 2 марта 2011 года, поскольку мне назначено обследование после перенесенной операции, и поэтому я пришел доложить дела сегодня, т.е. 28 февраля.

Затем я перешел к докладу дел. После обсуждения первого протеста – по делу Исмаилова о взыскании налогов возврата НДС по пирамиде – я выразил свое мнение и поддержал протест Генеральной прокуратуры по отмене решений 1-й, 2-й и 3-й инстанций судов Восточно-Казахстанской области. И Ташенова А.Д. с моим мнением согласилась.

По второму делу Ташенова А.Д. также поддержала мою позицию об обоснованности протеста Генеральной прокуратуры.

Когда я докладывал третье дело о налогообложении сельхозпроизводителя Новоольжанский мелькомбинат, Ташенова А.Д. сказала, что к ней приходила советник председателя Верховного Суда, которая информировала о том, что председатель не согласен с протестом Генеральной прокуратуры. Поэтому мы приняли решение, что после обеда мне необходимо обсудить данный вопрос с советником председателя.

В последующем этот спор был предметом обсуждения всех судей экономического состава с участием председателя Верховного Суда, с приглашением экспертов и судей суда г. Астана. При рассмотрении вопроса о незаконности требования налогового управления, лишившего предусмотренной Законом 70%-ной льготы сельхоз- товаропроизводителя, у которого сельхозпродукция составляет 90% от общего объема производства, мое мнение как докладчика было поддержано, и на очередной коллегии протест Генеральной прокуратуры в интересах сельхоз- товаропроизводителя был удовлетворен.

Это свидетельствует о том, что налоговые органы зачастую незаконно пытаются обложить производителей большим налогом. Также данный пример показывает, что если даже председатель Верховного Суда не согласен с протестом, решение в Верховном Суде принимается большинством голосов судей.

Но в процессе нашего обсуждения этого вопроса во время доклада, видя, что Ташенова А.Д. сомневается по данному протесту, я стал аргументированно доказывать обоснованность требований сельхозтоваропроизводителя. Именно в это время наше обсуждение прервал телефонный звонок председателя Верховного Суда Алимбекова М.А., который громко возмущался, что судьи необоснованно возбудили надзорное производство по какому-то делу.

Поскольку после звонка Ташенова была взволнована, я спросил, что случилось, и она ответила, что судья Шайкенова возбудила надзорное производство по делу Шакиргановой. Услышав это, я тоже возмутился. Хорошо зная фабулу данного дела, поскольку был председателем суда города Астана, когда оно рассматривалось, я рассказал Ташеновой суть дела: что Шакирганова проживала на квартире у гражданина Лавентия Ю.А., который злоупотреблял спиртным. В одной из очередных попоек она обманным путем получила от Лавентия Ю.А. расписку о том, что он продал Шакиргановой квартиру. Затем решением суда квартира была возвращена хозяину, а она выселена. Все решения по этому делу, вынесенные судами г. Астана, были законными и обоснованными. В свою очередь Ташенова со слов судей Шайкеновой и Тумабекова рассказала, что при принудительном выселении из квартиры в присутствии прокурора Шакирганова отказалась забирать свои вещи, и поэтому судебные исполнители были вынуждены отвезти ее вещи на склад. Однако по прошествии длительного времени Шакирганова предъявила судебным исполнителям претензию, что в этой квартире был ее сейф, в котором лежали 70 тысяч долларов США, и эти деньги пропали. По данному факту она обвинила судебных исполнителей и подала на них в суд. В тот день, обсуждая данную претензию, мы выразили сомнение: как здравомыслящий человек может бросить сейф, в котором лежат 70 тысяч долларов США, и уйти, отказавшись забрать свои вещи? Мы также выразили сомнение в том, что эти средства вообще существовали и что ее претензии правдивы. Поэтому в ходе обсуждения данного дела мы с Ташеновой А.Д. по нескольку раз повторили фразу «70 тысяч долларов США», что видно на видеозаписи нашего разговора, представленной следствием. Видимо, отсюда взята эта фраза во время НАРЕЗКИ, которую делал оперативник Кушубаев, по его собственному признанию.

Наш диалог вновь был прерван звонком председателя Верховного Суда Алимбекова М.А.

Ташенова А.Д. после звонка председателя Верховного Суда была очень расстроена, и внимание ее было рассеяно, она стала выяснять у секретаря Айгуль и у Габита Мауленкулова, где находятся списки коллегии, на которой рассматривалось это дело. В кабинет заходили Айгуль и Мауленкулов Габит.

Я попытался до конца обсудить третье дело, но учитывая состояние Ташеновой А.Д. и ее слова о том, что, 2 марта 2011 г. она не будет участвовать на коллегии в связи с командировкой, я прекратил обсуждение. В это время в кабинет опять вошел Мауленкулов Габит и доложил о списках на коллегию. И когда Мауленкулов направился к двери, я сказал еще в его присутствии: «Алмаз Дулатовна, я принес, чтобы Вы изучили, статданные по Астане, а по Алмате я закончу до конца недели». Затем Ташенова А.Д. задала мне еще несколько вопросов, в том числе по делу АТФ-банка, и, ответив на них, я вышел из кабинета.

За все время, когда я находился в кабинете Ташеновой, мы с ней вообще не упоминали АО «ФИК «Алел» и о деле по ходатайству Налогового управления г. Семей тоже не говорили, что подтверждается ответом следователя Амралинова А. на мое ходатайство – т.30, л.д. 64-65. Цитирую: «Экспертизой установлено дословное содержание разговора между Ташеновой А. и Джакишевым С. от 28 февраля 2011 года, из текста которого следует, что в разговоре последними не произносились слова, касающиеся АО «ФИК «Алел» (конец цитаты).

В связи с этим возникает вопрос: какая связь между нашим с Ташеновой А.Д. разговором 28-го февраля 2011 года и АО «ФИК «Алел», какая взаимосвязь между переданной мною папкой и АО «ФИК «Алел», кроме предположений сотрудников следствия о том, что в этой папке, возможно, были деньги и что это связано с АО «ФИК «Алел»? А ведь Закон запрещает строить обвинение на одних только предположениях!

Как видно из материалов дела, оперативные работники финансовой полиции с января 2011 года вели наблюдение и прослушивали Ташенову А.Д., находясь буквально в 20-30 метрах за окном, готовые задержать ее, если она совершит противоправное деяние.

И вот такой момент, как они считают, настал: я передаю ей папку, как они утверждают, с деньгами и, якобы, произношу такую фразу: «Алмаз Дулатовна, я принес, чтобы вы изучили, 70 тысяч долларов США». Уважаемые присяжные заседатели, заметьте, как можно изучить 70 тысяч долларов США? И откуда такое странное совпадение: именно в тот день, когда мы по случайному стечению обстоятельств обсуждаем дело Шакиргановой, где упоминаются 70 тысяч долларов США, оказывается, что я озвучиваю именно эту сумму в качестве взятки? А если бы в деле Шакиргановой фигурировала другая сумма, скажем, 50 или 100 тысяч долларов США – то, видимо, в обвинительном заключении стояла бы эта цифра?

Уважаемые присяжные заседатели! При подборе присяжных заседателей я специально задавал вам вопрос: пользуется ли кто-либо из вас компьютером? И все вы ответили, что и дома, и на работе пользуетесь компьютером. Поэтому вы все прекрасно знаете, что в тексте, записанном на компьютер, переставить слова с одного места на другое не составляет большой сложности. Но здесь сотрудники финансовой полиции недоработали, вставив из своих нарезок слова «70 тысяч долларов США» после слова «изучить». Как можно изучить 70 тысяч долларов? Известный и авторитетный ученый в области фонографических исследований, доктор юридических наук, доктор филологических наук, профессор Московской государственной юридической академии Галяшина Елена Игоревна в научной статье «Возможность использования цифровой фонограммы как доказательства» говорит (цитирую): «Современная судебная и экспертная практика показывает, что приобщение к уголовному делу в качестве доказательства цифровой фонограммы уже само по себе является предметом для высказывания сомнения в их подлинности и достоверности. Это объясняется тем, что цифровую фонограмму можно легко подделать, а подделку крайне трудно, а в отдельных случаях невозможно выявить в ходе судебной экспертизы. Решение же проблемы, чтобы не было подделки, видится в неукоснительном соблюдении всех процессуальных процедур получения и приобщения цифровых фонограмм к материалам уголовного дела, позволяющим в условиях судопроизводства проверять их подлинность и достоверность» (конец цитаты). Вы сами слышали в этом зале из уст сотрудника финансовой полиции Кушубаева М., что они делают нарезки из записей и затем соединяют их так, как им нужно. В свою очередь следователь Амралинов, нарушая закон, пренебрегая требованиями УПК, не прослушал записи и не составил протокол с участием понятых, и тем самым незаконно приобщил их к уголовному делу. Все это было сделано с одной-единственной целью – скрыть следы своего вмешательства в аудио-видео-запись.

В течение всех четырех месяцев от начала судебного процесса, т.е. с декабря по март месяц мы пытались выяснить, есть ли эти процессуальные документы, подтверждающие достоверность и подлинность фонограмм. Таких документов в деле нет. В этом признался в вашем присутствии, следователь Амралинов М, сказав, что их вообще не составлял и не считает нужным составлять вопреки требованиям закона.

Все это наталкивает на вопрос: почему сотрудники финансовой полиции не задержали нас на месте, если, как они говорят, мы совершили преступление? Ведь у них было достаточно времени для этого. Они могли позже задержать Ташенову А.Д. с папкой – ведь она до конца дня находилась на рабочем месте. Если бы там была папка с деньгами, то должна быть и запись, где зафиксировано, как она вынимает папку из стола, пересчитывает деньги и кладет их в свою сумку или хотя бы кладет папку в сумку. Но этих записей у следствия нет, так как и действий таких не было, как не было и денег. Поэтому следователи упорно отказывали и до сих пор отказывают нам в удовлетворении ходатайства о показе видеозаписи за 28 февраля до конца дня. Все это подтверждает факт отсутствия папки с деньгами, которая продемонстрирована на видеоролике.

Уважаемый председательствующий, уважаемые присяжные заседатели! Я обращаюсь к вам с просьбой добиться предоставления указанной записи, поскольку обвинение умышленно препятствует решению данного вопроса.

Поражает тот факт, что в течение полутора месяцев сотрудниками финансовой полиции ничего не было предпринято для изъятия этой папки, чтобы доказать инкриминируемое нам деяние. И только 14 апреля, не зафиксировав и не закрепив факт передачи денег, нам предъявляют обвинение и возбуждают уголовное дело, что, якобы, я 28-го февраля принес взятку А.Д. Ташеновой. Никто нас за руки не ловил, никаких денег не было, и естественно, они не были приобщены к делу. Да и просто физически 70 тысяч долларов США – слишком большая сумма, чтобы поместиться в такую тонкую папку-бегунок для документов, которую я передал Ташеновой А.Д.

Действия сотрудников финансовой полиции были бы понятны, если бы именно 14 апреля 2011 г. кто-то обратился к ним с сообщением о том, что 28 февраля 2011 г. Джакишев передал деньги Ташеновой. Но в данном случае оперативники сами следили за Ташеновой, видели все собственными глазами и слышали своими ушами. И тем не менее они не задержали нас в тот же день, а возбудили уголовное дело только через полтора месяца. На наш вопрос о том, почему они этого не сделали, оперативник Кушубаев ответил, что он пошел обедать и не подумал об этом. Согласно Уголовного кодекса он обязан вмешаться, если на его глазах совершается преступление, в противном случае по закону он сам несет ответственность за бездействие. Совершенно очевидно, что Кушубаев этого не сделал только потому, что этого противоправного деяния в действительности не было, а идея фальсификации записи возникла у руководства финансовой полиции гораздо позже.

Как вы видите, все обвинение построено на домыслах и фальсификации следствия. Более того, записи были произведены сотрудниками финансовой полиции без надлежащих санкций и с грубейшими нарушениями закона, а затем еще отредактированы и смонтированы ими, в чем они сами во всеуслышание признались в этом зале. Согласно закону эти записи вообще нельзя использовать в качестве доказательств! Именно такой смонтированный вариант из Кушубаевских нарезок записи с приглушенным звуком и титрами на пол-экрана, в которых были написаны нужные для следствия слова, был показан на Совете Безопасности, на основе чего и было возбуждено уголовное дело.

Кроме того, уважаемые присяжные заседатели, как вы уже поняли из показаний свидетелей, никто из сотрудников АО «ФИК «Алел» не только не передавал нам какие-либо деньги, но даже не знал о том, что в Верховном Суде рассматривается ходатайство Налогового комитета г. Семей! Следствие не смогло установить, кто и когда передал мне деньги. И поэтому в обвинительном заключении следователи просто написали, что «неустановленные лица» в «неустановленное время» отдали мне никем не обнаруженные деньги.

Другими же доказательствами следствия, кроме записей от 3-го, 17-го и 28-го февраля, являются только их домыслы. Так, в постановлении о предъявлении обвинения органами предварительного расследования указано, что 11.01.2011 г. Кабыкенов Д.М. прибыл в г. Астана, созвонившись с Джакишевым С.А., предложил ему совершить особо тяжкое преступление. После чего Джакишев С.А., Кабыкенов Д.М., Тлеубек Т.Т. и неустановленные лица вступили в преступный сговор, лоббируя интересы АО «ФИК «Алел», решили использовать дружеские отношения Джакишева С.А. и Ташеновой А.Д. для вынесения незаконного решения в пользу АО «ФИК «Алел». 18.01.2011 г. Кабыкенов Д.М. и Тлеубек Т.Т. вылетели в г. Москва для согласования с неустановленными лицами вопроса о даче взятки Ташеновой А.Д. за заведомо незаконное решение.

Чем эти домыслы следствия подтверждаются? Абсолютно ничем, кроме как богатой фантазией следователей. Как я уже говорил, с Кабыкеновым Дауреном я разговаривал по телефону только по семейным вопросам, это подтверждает детализация телефонных соединений. А стенограммы разговоров, о которых фантазирует следователь, нет и не было, как нет в деле и доказательств моей встречи с Кабыкеновым Д.М., Тлеубек Т. и «неустановленными лицами». Тлеубека Т. я не знаю, никогда не видел его о том, что есть такой человек, я узнал только в ходе расследования этого дела.

Ваша честь, в деле т.25., л.д.241 приобщено второе обращение господина А.Мордашова к Президенту РК. В нем он ясно говорит следующее: зачитал письмо №2

Вместе с тем в уголовном деле имеются все доказательства того, зачем в действительности Кабыкенов Д.М. и Тлеубек Т.Т. приезжали в г. Астана с 11.01.2011 г. по 18.01.2011 г. Но эти факты следователи пытаются тщательно скрыть, чтобы никто не мог их использовать как доказательства. Так, проанализировав детализацию звонков Кабыкенова Д.М., приведенную в материалах дела, мы установили, что в период с 11.01.2011г. по 18.01.2011г. он постоянно переговаривался по телефону и общался с помощником Кожамжарова, а также с заместителем Кожамжарова Ауганбаевым Нурланом, который в тот период был начальником следственного управления АБЭКП РК. Из представленных следствием распечаток телефонных разговоров видно, что Ауганбаев Нурлан Жолдасович только за январь 2011 года разговаривал с Кабыкеновым Дауреном 17 раз. А за период с сентября 2010г. по январь 2011 года указанные сотрудники финансовой полиции десятки раз связывались с ним по телефону. Эту информацию по детализации предоставили нам сами следователи – Шакенов и Амралинов, мы ее ни у кого не запрашивали.

Кроме того, в командировочном удостоверении Тлеубека Т. указано, что он прибыл в командировку в г. Астана в АБЭКП РК (Финансовую полицию) (т.25, л.д.42). Все это доказывает, что сотрудники финансовой полиции активно общались с Кабыкеновым Д.М. и Тлеубек Т. Также хотел бы обратить Ваше внимание на то, что именно в этот период – 24.01.2011 г. финансовая полиция возбудила новое уголовное дело на Генерального директора АО «ФИК «Алел» Полынова В.И. с целью запугать и отнять желаемую долю собственности. Решение именно этих вопросов с руководством АБЭКП РК явилось целью командировок указанных лиц в г. Астана в период с 11.01.2011 г. по 18.01.2011 г. Однако этот факт тщательно скрывается следствием.

Закон требует от следствия проверки не только тех доказательств, которые подтверждают обвинение, но и тех, доказательств, которые подтверждают невиновность обвиняемого. Однако следствие велось только с обвинительным уклоном, доказательства, подтверждающие нашу невиновность, не только не проверялись, но и старательно скрывались сотрудниками следствия, а наши неоднократные ходатайства об их истребовании отклонялись по надуманным мотивам.

В постановлении о предъявлении обвинения указано, что в период с 27.01.2011г. по 15.02.2011г. мы с Кабыкеновым Д.М. неоднократно созванивались и обсуждали вопросы, связанные с вынесением незаконного решения, и, якобы, я пообещал Кабыкенову Д.М., что дело будет рассматриваться 17 февраля 2011 г. и что решение будет в пользу АО «ФИК «Алел».

Это голая фантазия следователей, абсолютно ничем не подтвержденная. Если это правда, то где стенограммы разговоров, где материалы ОРМ? Ведь все прослушивалось. Наши телефонные звонки – это семейные звонки близких родственников, мы созванивались так же, как и ранее, в 2009-м, 2010-м и в другие годы.

Далее, развивая бурную фантазию, следователи в обвинении указали, что Кабыкенов Д.М., Тлеубек Т. и неустановленные лица в неустановленном месте получили денежные средства в сумме 70 тысяч долларов США, предназначенные в качестве взятки Ташеновой А.Д. Здесь уже нет слов для комментирования. Опять возникает вопрос: где свидетели, где материалы ОРМ? Чем все эти измышления подтверждаются?

Далее в обвинении указано, что 21.02.2011г. Кабыкенов Д.М. приехал в Астану, где периодически связывался по телефону с Джакишевым С.А. Здесь уже следователи настолько увлеклись, мягко говоря, фантазированием, что забыли посмотреть детализацию телефонных разговоров. В период с 21.02.2011 г. по март 2011 года я разговаривал с Дауреном всего один раз – 13 секунд: 22.02.2011 г. Как Вы видите, клевета налицо!

Далее, в обвинении указано, что в период с 21-го по 24-е февраля 2011 г. Кабыкенов Д.М. и неустановленные лица, встретившись с Джакишевым С.А., передали ему 70 тысяч долларов США, предназначенные в качестве взятки Ташеновой А.Д. Где доказательства? И чем эта очередная наглая выдумка подтверждена? Где свидетели? Где материалы ОРМ? Это опять-таки плод бурной фантазии озабоченных следователей. Но на этом их примитивная фантазия иссякла, как бы они ни пытались еще что-либо придумать.

Так можно ли доводить до сведения присяжных заседателей измышления следователей, абсолютно ничем не подтвержденные? Ведь этими лживыми измышлениями формируется их мнение о доказанности вины при абсолютном отсутствии в деле этих доказательств.

В ходе следствия нам показали видеоролик, продемонстрированный Президенту страны и членам Совета Безопасности 14 апреля 2011 г. в 12 часов 30 минут. В этом видеоролике показано, что я захожу к Ташеновой А.Д., даю ей папку и говорю: «Алмаз Дулатовна, я принес Вам 70 тысяч долларов США по делу «АО «ФИК «Алел». Слова в ролике не слышны, они представлены в виде титров крупными буквами. Это уже третий вариант записи этой фразы, представленный нам. На самом деле в оригинальной записи такой фразы нет.

Если следовать букве Закона, то заказчиков и авторов этого сфальсифицированного ролика надо привлечь к уголовной ответственности. Никто, даже следователи, не отрицают, что этот монтаж сделан для того, чтобы убедить Президента и Совет безопасности страны в том, что мы совершили преступление. Это было подтверждено здесь, в этом зале суда, сотрудниками финансовой полиции Кушубаевым, Амралиновым и Шакеновым.

Следствие под разными предлогами отклоняло и отклоняет наши неоднократные ходатайства о приобщении в уголовное дело видеоролика, который был показан Главе государства и Совету Безопасности. Потому что следователи боялись и боятся того, что суду с участием присяжных станет ясно, что на самом деле послужило причиной возбуждения уголовного дела.

Естественно, вслед за показом такого видеоролика последовала реакция Президента – его возмущение увиденным и указание об освобождении от должностей и привлечении судей к уголовной ответственности. В этот же день было возбуждено уголовное дело, и мы подверглись аресту.

Теперь перед финансовой полицией стояла задача любым путем доказать нашу вину, и 16 апреля 2011 г. следователями было подготовлено постановление о привлечении нас в качестве обвиняемых. А это постановление утверждается Генеральным прокурором. Чтобы утвердить обвинительное заключение, Генеральный прокурор обязан изучить доказательства. И тут наступил час «Х», когда наконец-то обратили внимание: а какие вообще имеются доказательства? Генеральный прокурор, его заместители и спецпрокурор по надзору за следствием просмотрели видеозаписи за 3-е, 17-е и 28-е февраля 2011 г. и пришли к выводу об отсутствии доказательств. В этот же день – 16.04.2011 г. Генеральный прокурор Даулбаев А.К. вынес постановление об отмене постановления о привлечении нас в качестве обвиняемых (т.2, л.д.120-121).

В постановлении об отмене Генеральный прокурор указал следующее (цитирую): «Обвинение строится лишь на результатах ОРМ, в частности, негласной видео-аудиозаписи разговоров между Ташеновой А.Д. и Джакишевым С.А., однако их содержание не позволяет однозначно относить их к исследуемым обстоятельствам, а именно касающимся рассмотрения надзорной жалобы ГУ «Налоговое управление г. Семей» (конец цитаты). Тем самым Генеральный прокурор дал оценку всем записям за 3-е, 17-е и 28-е февраля 2011 г.

Однако, 14 апреля 2011 года Президенту показали не эти оригинальные аудио-видеозаписи, а смонтированный из нарезок видеоролик, тем самым осознанно ввели его в заблуждение, то есть Кожамжаров обманул Главу государства с целью вызвать у него ожидаемую реакцию.

После вынесения Генеральным прокурором постановления об отмене постановления о привлечении нас в качестве обвиняемых, Кожамжаров, боясь быть уличенным в обмане Президента Назарбаева Н.А, письменно обращается к А.К. Даулбаеву. Так, в письме от 18.04.2011 г. (т.18, л.д. 168-169) Кожамжаров, ссылаясь только на показания сотрудника Налогового комитета ВКО Кунанбаевой С, предпринимает попытку уговорить Генерального прокурора, обещая, что в ходе следствия они добудут доказательства и докажут нашу вину, а может, и найдут другие преступления, совершенные нами, тем более, что Президент страны дал «добро» на привлечение нас к уголовной ответственности, и теперь отступать некуда. Удивляет то, что прекрасно зная, что нет никаких доказательств, Кожамжаров был уверен в своей безнаказанности.

О том, что следователи в течение семи месяцев пытались найти что-нибудь, чтобы обвинить нас в других преступлениях за год работы Ташеновой А.Д. в должности председателя надзорной коллегии Верховного Суда РК по гражданским делам и моей пятилетней работы в должности председателя суда г. Астана, свидетельствуют 56 томов, или примерно 13000 листов дела. Тогда как к предъявленному нам обвинению относится примерно 600 листов, или примерно три тома, и дело можно было бы завершить в установленный законом срок – 2 месяца.

В итоге нам окончательно предъявили только те обвинения, по которым возбудили дело. А в качестве доказательства выставили только те аудио-видео-записи, которым уже дал оценку Генеральный прокурор. А другие доказательства обвинения – это уже заслушанные здесь показания свидетелей стороны обвинения. Но ни одно из них не свидетельствует о передаче денег, а, наоборот, они дали показания о том, что ни Кабыкенову Д.М., ни Тлеубеку Т., ни тем более мне не давали деньги для передачи Ташеновой А.Д. в качестве взятки. А все другие изложенные в обвинении вещи – это, как я уже говорил, бездоказательные фантазии следователей.

Уважаемый председательствующий, уважаемые присяжные заседатели! При подборе присяжных заседателей я специально задал вопрос: работают ли ваши родственники в акиматах области. Я думаю, что теперь Вы поняли, почему я это спрашивал? Если бы на данном процессе участвовали люди, родные и близкие которых работают в акиматах, то на них было бы оказано беспрецедентное давление, чтобы присяжные признали нас виновными, в противном случае их просто выгнали бы с работы. Мне не хотелось, чтобы тем самым были созданы неприятности для вас и ваших родных. А сейчас вы можете вынести решение, основываясь только на доказательствах и руководствуясь лишь своей совестью. Но это не устраивает представителей стороны обвинения. Это выражается в пренебрежительном отношении к вам, когда гособвинитель во время процесса оскорбительно называет Вас обывателями. Согласно толковому словарю русского языка С.И.Ожегова обыватель – это «человек, лишенный общественного кругозора, живущий только мелкими личными интересами».

Государственные обвинители на этом не остановились.

Они пригласили на судебное заседание скандально известного журналиста Абиева, который организовал пресс-конференцию, где заявил, что суд проходит в закрытом порядке, без участия прессы, что данное судебное разбирательство не может быть компетентным и справедливым, именно потому, что оно проходит с участием присяжных заседателей. Якобы, состав суда, состоящий на 90% из учителей, не способен понимать все вопросы, рассматриваемые на процессе и принять такое правильное решение, которое бы устроило их, т.е. организаторов пресс-конференции. Благодаря этой пресс-конференции стороне защиты стала известна информация о составе присяжных заседателей, которую гособвинитель Талипова Ж.С., нарушив закон, категорически запретила довести до защиты во время отбора присяжных.

О причастности г-на Каныбекова М.М. к данной пресс-конференции и о своей связи с ним сообщил в ходе пресс-конференции сам Абиев.

Также прокурор Каныбеков М.М. открыто объявляет свою приверженность Кожамжарову, говоря: «НАШ КОЖАМЖАРОВ», что порождает ряд вопросов: Почему представитель Генеральной прокуратуры с таким рвением защищает Кожамжарова? С каких пор он состоит на службе у Кожамжарова? В этих его действиях проявляется незримое присутствие и давление Кожамжарова на судебный процесс.

В результате этих двух пресс-конференций в нарушение требований ст.ст. 205 и 53 УПК РК были разглашены как материалы уголовного дела, которые еще не были предметом рассмотрения суда, так и личная тайна не только Джакишева С.А. и Ташеновой А.Д., но и личная и коммерческая тайны иных лиц, в том числе хозяйствующих субъектов.

Спонсоры этой пресс-конференции передали Абиеву материалы дела, которые в суде еще не оглашались и подлинность которых должна быть оспорена, так как список имущества не соответствует действительности. Следствием с целью создания образа коррупционеров в глазах общественности указано не только наше имущество, но, в основном, имущество родственников и других лиц, не имеющих никакого отношения к нам. На сегодняшний день многие, чьи интересы были задеты благодаря этой пресс-конференции, подают в суд на ее организаторов и спонсоров.

Уважаемые присяжные заседатели! Выслушав профессиональных юристов, Вы поняли, что решение коллегии по предварительному рассмотрению в составе трех судей, т.е. «тройки» не является решением по существу вопроса. Поэтому по закону оно никогда не отменяется. И тот, кто не согласен с этим решением, имеет право подавать ходатайство на следующую инстанцию. Растиражированная обвинением информация о том, что решением «тройки» государству был нанесен многомиллионный ущерб – абсолютная ложь. У налогового органа г. Семей было юридическое право и возможность обратиться с ходатайством к Генеральному прокурору о возбуждении надзорного производства. Но это не только право Налогового управления, но и прямая его обязанность, которая должна быть неукоснительно выполнена.

В связи с этим возникают закономерные вопросы:

– Почему Налоговый комитет ВКО не обратился с заявлением в прокуратуру сразу после вынесения решения «тройки»?

– Почему налоговый комитет обращается в Генеральную прокуратуру именно после задержания Джакишева и Ташеновой – только 19 апреля 2011?

Напрашивается ответ, что за всем этим стоит незримый организатор, который планомерно движется к своей цели.

Под лозунгом борьбы с коррупцией бывший руководитель финансовой полиции устроил громкое шоу не только на всю страну, но и на весь мир, позиционируя себя непримиримым борцом с коррупцией. Но основным мотивом его действий была корыстная цель – избежать ответственности за свои коррупционные и рейдерские действия в отношении АО «ФИК «Алел». И при этом он не забывал о своей главной цели – удержаться в кресле руководителя финансовой полиции, надеясь, что благодаря такому громкому делу как «дело судей» он сможет ее достичь. Как мы знаем, его старания не увенчались успехом. Однако, незаконно возбудив уголовное дело против нас, он сам смог избежать ответственности за свои противоправные деяния.

Изолировав нас от общества, имея мощную машину давления, бывший руководитель финансовой полиции не был уверен в своей неуязвимости. Поэтому с первого дня нашего ареста моя семья постоянно находилась под мощным прессингом сотрудников финансовой полиции. Все телефоны прослушивались, несанкционированно проникали в нашу квартиру, за членами моей семьи постоянно ездили машины, в каждой из которых было несколько сотрудников финансовой полиции. Одна машина постоянно стояла во дворе. Отслеживались любые движения членов моей семьи. И на все это тратились и тратятся немалые бюджетные средства. Также было оказано давление на работодателей, из-за чего члены моей семьи и даже бывший помощник лишились работы. Постоянные угрозы по телефону, вымогательства, запугивание тем, что на меня может быть совершено покушение, длились несколько месяцев. Как могла противостоять моя семья давлению такой мощной гигантской машины как финансовая полиция? Поэтому моя супруга была вынуждена обратиться к Генеральному прокурору с заявлением о защите семьи, указав данные факты и приложив фотографии. Но поскольку Генеральная прокуратура оставила заявление без внимания, моя супруга обратилась в Комитет национальной безопасности. И только после этого прессинг со стороны сотрудников финансовой полиции был ослаблен.

Во время моего пребывания в СИЗО г. Астана я также был подвержен давлению и запугиванию, в моей камере сотрудниками финансовой полиции было установлено прослушивающее устройство, о чем мы неоднократно заявляли в Генеральную прокуратуру. Также была предпринята попытка перевести меня в камеру, куда помещались уголовники-рецидивисты за ночь до этапирования, в связи с чем моя супруга была вынуждена обратиться к начальнику КУИС с протестом и требованием предпринять меры по обеспечению моей безопасности. И, возможно, только благодаря этому моя жизнь была сохранена.

Когда было принято решение рассматривать наше дело в Акмолинской области, нас перевели в СИЗО города Кокшетау, и моя семья временно переехала сюда. Прессинг сотрудников финансовой полиции вновь усилился: кроме того что они постоянно преследовали членов моей семьи на нескольких машинах, сопровождая везде и всюду, даже в мечети, прослушивали телефоны, также была предпринята попытка установить прослушивающее устройство на съемной квартире. Из-за этого прессинга состояние здоровья моей супруги резко ухудшилось, и когда она обратилась за медицинской помощью на платной основе, ей также чинились препятствия в виде угроз в адрес врачей.

И только тогда, когда сменился руководитель республиканской финансовой полиции, она смогла обратиться с заявлением на имя Тусупбекова Р.Т., приложив фотографии, с просьбой пресечь эти противоправные действия сотрудников финансовой полиции. Но вскоре после этого государственные обвинители под давлением акима области предприняли попытку незаконно лишить мою супругу статуса защитника и только благадаря объективному решению председательствующего это им не удалось сделать.

Все это говорит о том, что господин Кожамжаров, беспокоясь за нежелательный для него исход данного уголовного дела, используя административный ресурс как аким области, оказывает давление на участников процесса, пытается запугиванием выбить нас из равновесия и сломить наш дух.

Уважаемый председательствующий! Уважаемые присяжные заседатели! Я осознаю, что сегодняшние мои показания в присутствии государственных обвинителей, защиты и прессы станут достоянием общественности. Я также осознаю, что, озвучив данную информацию, я рискую своей жизнью и жизнью своих близких, но у меня нет другого выхода. Я обращаюсь к Президенту Республики Казахстан Нурсултану Абишевичу и к общественности Казахстана с просьбой оградить всех участников судебного процесса от вмешательства и давления со стороны акима Акмолинской области Кожамжарова как лица, заинтересованного в отрицательном для нас исходе данного дела.