Уважаемый суд!

Я родилась в 1958 году. После окончания школы поступила на юридический факультет КазГУ им. С.М.Кирова, который окончила с отличием и по окончании была направлена на работу в арбитражный суд. С января 1983 по 1995 год в течение 12 лет я работала государственным арбитром при Совете Министров КазССР, затем – судьей Высшего Арбитражного Суда РК.

Судьей Верховного Суда может быть гражданин, имеющий высшее юридическое образование, стаж работы по юридической профессии не менее 20 лет, либо стаж работы судьей не менее 10 лет. С 1995 года по 2011 год в течение 15 лет я проработала в должности судьи ВС РК. В 2010 году Указом Президента РК от 26.02.2010 года я была назначена на должность Председателя надзорной коллегии по гражданским и административным делам (т. 1 л.д. 10-11).

Полномочия Председателя коллегии регулируются ст. 21 Конституционного закона «О судебной системе и статусе судей».

1. Председатель судебной коллегии Верховного Суда является судьей и наряду с выполнением обязанностей судьи:

1) председательствует на заседаниях судебной коллегии;

1-1) организует рассмотрение судебных дел судьями;

2) организует работу по изучению и обобщению судебной практики;

3) обеспечивает подготовку судьями соответствующих документов для рассмотрения их на пленарном заседании Верховного Суда;

4) предоставляет информацию пленарному заседанию о деятельности судебной коллегии;

5) осуществляет другие полномочия, предусмотренные законом.

2. В случае временного отсутствия председателя судебной коллегии исполнение его обязанностей возлагается по распоряжению Председателя Верховного Суда на одного из судей коллегии.

Будучи назначенной на данную руководящую должность, я почувствовала не только большую ответственность, но и колоссальную нагрузку. Мой рабочий день начинался с 9 утра и заканчивался в лучшем случае в 9 вечера. В моем подчинении, т.е. в составе коллегии по гражданским и административным делам находились 22 судьи.

В соответствии с законом персональный и численный состав коллегий определяется Пленарным заседанием ВС. Всего – 37 судей Верховного Суда плюс Председатель ВС, из них в состав коллегии по гражданским и административным делам входило 22 судьи, остальные 14 судей в коллегии по уголовным делам.

В 2010 году Надзорной коллегией рассмотрено свыше 7000 надзорных ходатайств, с возбуждением 609 надзорных производств по пересмотру обжалованных судебных актов, 137 протестов. Таким образом, пересмотрено каждое 10-е обжалуемое решение т.е. всего 10% рассмотренных надзорных ходатайств.

В 1 кв. 2011 года -1615, возбуждено – 119 надзорных производств, т.е. пересмотр каждого 11 дела.

Лично под моим председательством в 2010 году в порядке предварительного рассмотрения в соответствии со ст. 393 ГПК рассмотрено 1004 жалобы. Количество рассмотренных ходатайств в 2010 году в среднем составило – 140 в неделю (минимум – 100, максимум – 230-250). Отсюда наглядно видно, какая колоссальная нагрузка была у коллегии, которой я руководила.

14.04.2011г.- четверг.

В этот день, как обычно, была коллегия, на которой в первой половине дня рассмотрели 16 надзорных ходатайств, из них 2 – с возбуждением надзорного производства

Сразу после обеда, в 15.00 часов, я и еще 5 судей Верховного Суда РК были экстренно вызваны на заседание Высшего Судебного Совета. Там же было проведено выездное заседание Дисциплинарной коллегии.

В 16 ч. 30 мин. состоялось внеочередное заседание Сената, где г-н Кожамжаров К.П. публично сообщил о возбуждении уголовного дела в отношении меня и Джакишева Сайляубека Абильдаевича.

Перед этим руководитель Аппарата Президента Мусин А.Е. зачитал представление Президента РК об освобождении шести судей Верховного Суда от занимаемых должностей. Вся процедура проходила в гробовой тишине. Был задан только один вопрос: «Как же так, ведь мы только месяц назад назначили Джакишева С.А. на должность судьи?» – на что руководитель Аппарата Президента коротко ответил, что на закрытом заседании Совета Безопасности была заслушана информация руководителя АБЭКП РК Кожамжарова К.П. о недостойном поведении судей Верховного Суда, на основании которой Главой государства внесено представление о нашем освобождении.

Таким образом, только в Сенате прозвучало название компании АО «ФИК «Алел», интересы которой я, якобы, лоббировала за вознаграждение. При этом, нам никто не предоставил слова, все молча встали, сенатор Гани Касымов стал давать интервью журналистам в прямом эфире: «Сенат в шоке, беспрецедентный случай в истории Казахстана, судьи погрязли в коррупции и т.д.».

Я думаю, что руководство финансовой полиции добивалось эффекта неожиданности и успешно справилось с поставленной задачей.

После заседания Сената, мы, теперь уже бывшие судьи, пошли на работу, обсуждая, за что же нас освободили? Что за компания АО «ФИК «Алел»? Я не могла сразу вспомнить, что это за компания, так как у нас очень напряженный график работы.

Хорошо еще, что сотрудники финансовой полиции не додумались надеть на нас наручники прямо в Сенате. По дороге коллеги сказали мне: «Главное, чтобы сейчас никого не шарахнул инсульт или инфаркт».

А ведь такой случай имел место, когда я была членом Высшего Судебного Совета (1996-2002 г.г.), который на тот период возглавлял Н.А. Назарбаев. Когда решался вопрос о назначении председателя областного суда СКО, заведующий государственным правовым отделом сообщил, что имеется оперативная информация о контактах одного из претендентов с представителями криминального мира. Пока он зачитывал оперативную сводку, г-н Досанов на наших глазах упал в обморок с сердечным приступом. И естественно, его не назначили. Тогда Глава государства сделал замечание, что нужно было, хотя бы заранее предупредить человека и дал задание проверить озвученную информацию. В результате, ничего не подтвердилось, но Досанов вплоть до отставки проработал рядовым судьей и с запятнанной репутацией.

В тот день, 14 апреля 2011 г., у меня была одна мысль: «Дойти до кабинета и не свалиться на улице». Но подойдя к дверям Верховного Суда, я попала в окружение оперативников из финансовой полиции, которые не давали мне возможности пройти в здание, объясняя, что у них приказ руководства везти меня в Агентство. Тут же стояли журналисты с камерами. Мне пришлось пробиваться на работу вместе с нашей службой безопасности.

Я сказала работникам финансовой полиции: «Ребята, не надо устраивать маски-шоу, предъявите, наконец, постановление Генерального прокурора, я же никуда не убегаю, не скрываюсь. В мой кабинет пойдем вместе, чтобы вы не вздумали мне ничего подкинуть».

Во 2-м томе (л.д. 1-7) есть протокол обыска моего служебного кабинета. Обыск был начат в 18-00 часов и завершен в 22 часа 05 минут (длился четыре часа). Но оперативниками финансовой полиции не было обнаружено ничего, кроме документов по текущим рассматриваемым делам. В тот же день примерно в конце рабочего дня г-н Шакенов предъявил мне Постановление, санкционированное Генеральным прокурором РК К. Мами от 14 апреля 2011 г. Который, на следующий день уже был назначен руководителем Сената Парламента РК.

Экс-председатель Верховного Суда Алимбеков М.Т. в этот день с трудом зашел в мой кабинет, так как у двери стоял буквально кордон из финансовых полицейских. После его слов о том, что финансовая полиция перегибает палку, и рано или поздно надо будет отвечать за свои действия, его выпроводили из кабинета. С этого момента начался кошмар, который продолжается уже на протяжении 12 месяцев, поскольку уже под утро, часа в 3-4 я из кабинета была препровождена сразу в изолятор временного содержания.

Во время обыска мне удалось созвониться с адвокатами, но их не впустили в мой кабинет.

По всем каналам радио и телевидения передавали новость № 1 – скандальное освобождение от должностей 6-ти судей Верховного Суда в Казахстане. Эту сенсацию подхватили все русскоязычные информагентства государств СНГ, а также дальнего и ближнего зарубежья.

Одновременно в моей квартире также был произведен обыск (т.2 л.д. 21-24). Он проводился всю ночь, с 21 часа 30 минут до 6 часов утра следующего дня.

Только 17.04.2011 года при санкционировании ареста в Сарыаркинском районном суде я узнала о том, что обвинение строится на материалах оперативно-розыскной деятельности, а именно – негласной многомесячной аудио-видеосъемки в моем служебном кабинете.

16 апреля 2011 года следователь Шакенов Д. вынес постановление о привлечении меня в качестве обвиняемой, которое в тот же день было отменено уже новым Генеральным прокурором А.К. Даулбаевым с мотивировкой: «Постановление о привлечении в качестве обвиняемого в отношении Ташеновой А.Д. вынесено преждевременно при отсутствии достаточных объективных данных, подтверждающих наличие в ее действиях состава инкриминируемого ей преступления. Обвинение строится на результатах оперативно-розыскных мероприятий, в частности, негласной видео-аудиозаписью разговоров между Ташеновой А.Д. и Джакишевым С.А., однако их содержание не позволяет однозначно относить их к исследуемым обстоятельствам, а именно, касающихся рассмотрения надзорной жалобы ГУ «Налоговое управление» г. Семей».

Однако в тот же день экс-председатель АБЭКП К. Кожамжаров в 20 часов (т.2 л.д. 125) обратился к Генеральному прокурору с ходатайством о поддержании избранной меры пресечения – ареста в отношении меня и С.А. Джакишева, объяснив это тем, что опасается, что мы можем скрыться от органов следствия или воспрепятствовать его проведению, и что санкция ст. 307 УК предусматривает наказание в виде лишения свободы до 8 лет. Генеральный прокурор поддержал данное ходатайство органа следствия.

Постановлением Сарыаркинского суда от 17.04.2011 года в 15 часов в отношении меня избрана мера пресечения в виде ареста сроком на 10 суток.

В эти же дни, 15, 16, 17, 18 апреля допрашиваются в качестве свидетелей в г. Астана Кунанбаева, Какишева, Мауленкулов, Кудайберген, судьи Кравченко, Баишев, а в городе Семей – Кутешева, Ханжин.

У финансовой полиции форма есть – предъявлено обвинение по ст. 307 УК, надо наполнить ее содержанием – ведь акты нижестоящих судов ВКО еще не отменены.

18.04.2011 года г-н Кожамжаров К.П. направляет представление в Генеральную Прокуратуру РК вместе с уголовным делом, которое возбуждено в отношении нас, где ставит вопрос об отмене состоявшихся судебных актов по АО «ФИК «Алел». Мотив: свидетель Кунанбаева показала, что у судьи Кравченко была противоположная позиция по доначислению роялти. И второе основание: ничем не подтвержденное обвинение в том, что якобы, Ташенова получила незаконное вознаграждение в размере 70 тыс. долларов США (т. 18 л.д. 168-170).

19.04.2011 года НУ по г. Семей уже после возбуждения уголовного дела направляет надзорное ходатайство в Генпрокуратуру о принесении протеста (т.18 л.д.172-177). Почему же, не в феврале или марте месяце, т.е. до возбуждения уголовного дела?

20.04.2011 года Налоговый комитет по устному запросу Генеральной прокуратуры направляет информацию о порядке начисления роялти горнорудными предприятиями, добывающими золото (т.18 л.д. 178-181).

21.04.2011 года Заместитель Генерального Прокурора РК А.Секишев ставит в известность финансовую полицию о том, что протест ими внесен по собственной инициативе, самостоятельно, т.е. якобы, без представления сотрудников финансовой полиции, и датирован он 20-м апреля 2011 года (т. 18 л.д. 182-187).

Поразительная скорость, если учесть, что представление нижестоящим прокурором не вносилось. Дело поступило в Генеральную прокуратуру вечером 18.04.2011 года, а уже 20.04.2011 года протест Генеральным прокурором был уже подписан.

Существует лишь одно исключение, когда жалобы физических и юридических лиц удовлетворяются в столь короткие сроки. В частности, законом «О выборах» предусмотрено рассмотрение жалоб избирателей о нарушении их конституционных прав в тот же день, когда подана жалоба, для обеспечения возможности реализации избирательных прав граждан. Потому что выборы проводятся только один день.

Согласно, действующего законодательства, по остальным жалобам предусмотрен более длительный срок рассмотрения.

Что касается непосредственно событий 03.02.2011г., 17.02.2011г. и 28.02.2011г.

По предъявленному обвинению я себя виновной не признаю и настаиваю, что мною никаких действий, инкриминируемых органами следствия, не совершалось.

Поводом проведения в отношении меня СОРМ, явилось рассмотрение в Верховном суде ходатайства ТОО «Газ Синегорья», во время которого было возбуждено уголовное дело в отношении заместителя заведующего секретариатом надзорной судебной коллегии по уголовным делам Департамента по обеспечению деятельности судов при Верховном Суде РК Сарсенова Н.Г., который был осужден за совершение мошеннических действий Есильским районным судом г. Астаны.

Сотрудник ВС РК Сарсенов Н., не имеющий никакого отношения к гражданской коллегии, которую я возглавляла, совершил действия, направленные на завладение денежными средствами гр-ки Каркеновой за разрешение гражданского дела в пользу ТОО «Газ Синегорья».

Как пояснил свидетель Кушубаев, он воспользовался тем, что в разговорах фигурантов дела Сарсенова, намеренно или нет, прозвучала моя фамилия, они указывали на меня называя «бриллиантовая».

Однако, в материалах дела эти сведения отсутствуют, а следственные и оперативные работники этот пробел попытались восполнить в суде, указав на обстоятельства, которые по их мнению, и явились основанием для установления за мной негласного наблюдения и прослушивания, более того, основанием для проникновения в мой рабочий кабинет, и что самое главное – до возбуждения уголовного дела. Только не понятно, почему столь важные и необходимые сведения не нашли отражения в материалах уголовного дела в отношении именно меня – Ташеновой А.Д.

В соответствии с положениями п.3 ст. 116 УПК РК, не могут быть положены в основу обвинения показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего и свидетеля, заключение эксперта, вещественные доказательства, протоколы следственных и судебных действий и иные документы, если они не включены в опись материалов уголовного дела.

Коль скоро эти сведения, а именно разговоры между фигурантами уголовного дела по обвинению Сарсенова Н. обо мне не только не включены в опись, но и вовсе не нашли отражения ни в одном документе уголовного дела возбужденного в отношении меня. Этот факт означает одно – проведение СОРМ в отношении меня изначально было незаконно, несмотря на то, что следственными и оперативными работниками предпринимались попытки придать некие признаки законности своим действиям.

После тщательного анализа показаний Кушубаева, Амралинова и Шакенова, откровенно поддержанных и пролоббированных государственным обвинением, я прихожу к выводу, что такими неуклюжими методами, следствие и обвинение пытаются создать у присяжных заседателей предубеждение о моей виновности и наличии законных оснований для возбуждения уголовного дела в отношении меня, которых у них не имеется.

Убеждена, что дело Сарсенова Н. послужило удобным поводом для проведения крупномасштабных операций в отношении судей Верховного суда с целью дискредитации судебной системы республики. Это явилось прекрасным поводом для проникновения в мой служебный кабинет и производства негласных аудиовидеозаписей.

В результате пристального наблюдения за моей служебной деятельностью, якобы с целью установления моей причастности к преступным действиям Сарсенова Н., сотрудники финансовой полиции убедились в том, что к действиям Сарсенова я не имею никакого отношения, однако они продолжали наблюдение и после задержания Сарсенова Н. с поличным. В своих показаниях Кушубаев объяснил это тем, что последующее наблюдение за мной осуществлялось с целью установить факт воспрепятствования с моей стороны объективному ведению следствия и попытками увода Сарсенова Н. от уголовной ответственности. Однако это голословное утверждение, не подкреплено материалами уголовного дела. Теперь мы уже твердо знаем, что к этому я не причастна.

Поэтому совершенно правомерно возникает вопрос: с какой целью продолжается наблюдение за мной и почему постановления о проведении СОРМ санкционируются прокурором, если в качестве мотивировки продолжает указываться моя причастность к делу Сарсенова?

Объяснение этому одно: органам финансовой полиции во чтобы то ни стало необходимо было получить результат от проведенных СОРМ в отношении меня. Если бы речь шла о простом подслушивании и подглядывании, можно было бы как его начав, так и прекратить. Но в данном случае речь идет о проведении СОРМ в отношении судьи Верховного Суда, санкционированных Генеральным прокурором. Результат должен быть. И если результатов нет, то их пришлось сфальсифицировать. О том, как это было сделано, мы узнали, просмотрев видеоролик, выслушав пояснения Кушубаева о способах его изготовления. Сюжетом же детективной истории, придуманной финансовой полиции, послужило гражданское дело АО «ФИК Алел».

В протоколе судебного заседания, по рассмотрению уголовного дела в отношении Сарсенова Н.Г. от 18.08.2011г. (стр. 11-17) есть показания, где он говорит о том, что начальник Департамента по раскрытию и предупреждению совершения коррупции АБЭКП РК Татубаев предложил ему в обмен за освобождение от уголовной ответственности, любым способом, передать мне деньги в качестве взятки. Также он показал, что его держали в кабинете, оказывали моральное и психологическое давление, угрожали привлечь к уголовной ответственности за соучастие в совершении мошенничества его жену, детей определить в детский дом, а 14-ти летнему сыну подбросить наркотики. Более того угрожали, что в СИЗО он будет подвергнут пыткам и унижениям и все это для того, чтобы он оговорил меня.

Но, слава Богу, что, несмотря на давление со стороны работников АБЭКП РК Кушубаева, Татубаева, Нургалиева у Сарсенова Н. хватило мужества дать в отношении меня правдивые показания. Сарсенову, со слов Есеновой Минары, помощника судьи Камназарова М., было известно, что я находилась в командировке и участие по делу не принимала.

До настоящего времени я убеждена, что негласная видеосъемка в моем служебном кабинете велась незаконно, поскольку в соответствии с законом «Об оперативно-розыскной деятельности» не допускается проникновение в служебный кабинет лиц, обладающих иммунитетом.

В рамках доследственной проверки за мной могли установить наружное наблюдение, негласно вести скрытую видеосъемку за пределами служебных помещений, на улице, в ресторане, в бане, на дискотеке. Но не в служебном кабинете.

В соответствии с п.12 Нормативного постановления Верховного Суда РК №4 от 25.06.2010г. «О судебной защите прав, свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве» осмотр и обыск личного, служебного помещения судей, перехват сообщений, прослушивание и запись переговоров могут быть произведены лишь в рамках возбужденного Генпрокурором уголовного дела. Дело в отношении меня было возбуждено только 14 апреля.

То есть уголовное дело должно быть возбуждено именно в отношении меня, а не секретаря, консультанта, технического работника.

О недопустимости проведения данного вида СОРМ-6.2, предусмотренного ст.11 закона «Об оперативно-розыскной деятельности», также указано в официальном комментарии к данному закону под редакцией И.Д.Меркеля и д.ю.н. Н.Н.Турицкого, согласно которому не допускается оперативное проникновение в служебное помещение граждан, в отношении которых законодательством РК установлен особый порядок привлечения к уголовной ответственности. (ТОО Издательство Норма-К 2010 г. с.88)

В соответствии с главой 53 УПК РК к таковым относятся депутаты Парламента, члены Конституционного Совета, судьи и Генеральный прокурор.

Поскольку негласное прослушивание и видеозапись с применением специальных технических средств проводились путем проникновения в мой служебный кабинет и в течение 2,5 месяцев фиксировались мои разговоры не только с Джакишевым С.А., но и с другими судьями надзорной коллегии, я полагаю, что указанными действиями существенно нарушены положения п.2 ст.18, п.2 ст.77 Конституции РК, а также Конституционного закона «О судебной системе и статусе судей».

Именно указанное обстоятельство явилось правовым основанием для отказа мной от дачи показаний на стадии следствия, о чем я указывала в протоколе допроса от 20.04.2011г. (т.2 л.д. 157-159). Однако сторона обвинения пытается доказать, что данный вид ОРМ проведен правомерно. При таком подходе является законным и возможным проведение негласных специальных мероприятий и в здании Акмолинского областного суда, и в кабинете судьи, и в совещательной комнате присяжных заседателей, на основании рапорта оперативного работника финансовой полиции. В чем нас упорно убеждал Кушубаев М. в этом зале.

Чтобы как-то прояснить ситуацию, 18.04.11 г. мои защитники от моего имени разместили на сайте Верховного Суда РК, Парламента РК обращение ко всем гражданам, должностным лицам, переступавшим порог моего кабинета. Краткое содержание данного обращения следующее: «Если кто-то полагает, что в моих действиях содержится состав преступления, что я у кого-то что-то просила, намекала на что-то, прошу срочно обратиться в Генеральную прокуратуру для проверки данных фактов». Но не единого заявления не поступило.

За указанный период в органы финансовой полиции обратились только три человека, которые ранее были недовольны решениями надзорной коллегии. Их заявления на основании рапорта оперативного работника финансовой полиции были проверены, в результате чего было установлено, что в моих действиях не было ничего противоправного и противозаконного.

Теперь непосредственно о событиях 03.02.2011г., 17.02.2011г. и 28.02.2011г.

03.02.2011 г. я рассматривала на коллегии с участием Баишева и Мамырбаева 15 надзорных ходатайств (т.15 л.д. 11-115). Из них 8 были явочными. Так как рассматриваемых дел на коллегии в этот раз было немного, мы закончили до обеда.

В практике Верховного Суда установлено, что Председатели областных судов, городского суда Алматы и Астаны, председатели коллегии – цивилисты по рабочим моментам заходят, докладывают обстановку в регионе, при необходимости мы обсуждаем спорные моменты судебной практики. Также они заходят и к Председателю Верховного Суда, Председателю уголовной коллегии – Касимову А.А.

В тот день мы обсуждали с Джакишевым С.А. служебные темы, судебную практику по спорам разной категории, в том числе по делам, рассмотренным надзорной коллегией Верховного Суда. Сайляубек Абильдаевич собирался переходить на работу в Верховный суд. После годового совещания, прошедшего 14.01.2011 г. я его увидела впервые, полагая, что он догуливает свой неиспользованный отпуск.

Сайляубек Абильдаевич поинтересовался у меня, какая сейчас сложилась практика по рассмотрению дел, связанных с безлицензионной деятельностью. Рассказал, что есть такая компания АО «ФИК «Алел», что там произошла смена казахстанских акционеров на российских, конечным владельцем акции была компания ОАО «Северсталь». При этом были названы известные фамилии: Назарбаев, Путин, Масимов, Мордашов, Калмурзаев и Кожамжаров. Поскольку в родительской компании произошла смена акционеров, то, якобы, там возникла конфликтная ситуация, послужившая толчком для возбуждения уголовного преследования по безлицензионной деятельности. Как вы знаете, уже отработаны определенные схемы на то случай, если нужно отобрать у кого-либо бизнес.

Любая компания, большая или маленькая, подвергается многочисленным проверкам.

Приходят пожарники, потом СЭС, налоговая после них экологи. Каждый проверяющий находит какие-либо нарушения по своей части и предприниматель, вместо того, чтобы работать, начинает судиться, поскольку работать уже некогда.

Поскольку основанием для возбуждения уголовного дела явились поправки, внесенные в закон «О лицензировании», я рассказала о практике в Верховном Суде, когда были отменены обвинительные приговоры в отношении владельцев автозаправочных станций, т.е. это было системное нарушение, допущенное органом финансовой полиции по всем регионам. Городским судом г. Актау был вынесен обвинительный приговор по двум нефтяным компаниям «Казполмунай» и «Толкыннефтегаз». Эта ситуация была предметом обсуждения в Министерстве нефти и газа. В этих компаниях работало порядка 2-3 тыс. человек. Менеджеры-молдаване опасаясь уголовного преследования, выехали за пределы Казахстана. Приговор был вынесен заочно в отсутствие должностных лиц данных компаний. Вполне благополучная компания была обескровлена. Что делать с трудовым коллективом? В Министерстве обсуждался вопрос, кому передать в управление оставшиеся активы – «Казмунайгаз» отказывается забирать их ввиду наличия колоссальных долгов. В конечном счете, владельцы компании обратились в Международный арбитраж, предъявив иск к Правительству РК.

Уважаемый суд! В природе есть два вида энергии – положительная и разрушительная. В течение 2-х десятков лет мы говорили о необходимости развития национальной экономики, о создании дополнительных рабочих мест – это положительный вектор. А вот неконтролируемая энергия финансовой полиции в области безлицензионной деятельности – это цунами, которое может похоронить любой бизнес.

Казахстан уже в течение ряда лет пытается вступить в ВТО. А одна из основных претензий международной организации к нашей республике – перегруженная система лицензирования всех видов бизнеса. На любом форуме предпринимателей говорят об этом. Такая ситуация имеет место уже лет десять.

Но если раньше прокуратура ограничивалась предъявлением иска о взыскании незаконно полученного дохода в бюджет, то в последнее время стали возбуждаться уголовные дела по ст.192 УК РК «Лжепредпринимательство».

Для того, чтобы упорядочить судебную практику по данной категории дел гражданской коллегией Верховного Суда было разработано нормативное постановление Верховного Суда РК №4 от 18.06.2004 г. «О применении судами законодательства об изъятии дохода, полученного в результате осуществления предпринимательской деятельности без лицензии».

В завершение беседы я спросила у Сайляубека Абильдаевича когда нам его ждать, потому что в коллегии аврал. Он сказал, что вопрос относительно него в Сенате назначили на 10.02.2011г., на этом мы и расстались, он еще посетовал: «Слушай, я у тебя весь обед занял, извини».

Как видно из акта экспертизы, продолжительность беседы от 03.02.2011г. составила 91 минуту, т.е. 1,5 часа, из них тема об АО «ФИК «Алел» заняла 9 минут. Я со всей ответственностью могу заявить, что по состоянию на 03.02.2011 г. я не знала, имеется ли в производстве Верховного Суда надзорное ходатайство Налогового управления Восточно-Казахстанской области или нет, а если имеется, то у кого оно в производстве.

Теперь к вопросу согласования результатов предварительного рассмотрения надзорных ходатайств.

Государственным обвинителем задавался этот вопрос сотрудникам секретариата, т.е. как часто судьи заходят к Ташеновой для согласования позиции перед коллегией. При мне было заведено, что если судьи считали нужным, то сами заходили, чтобы обсудить тот или иной спорный момент правоприменительной практики. Иногда я перед коллегией, для экономии времени, обзванивала докладчиков с вопросом «Есть ли проблемные дела для обсуждения?» Если надзорное ходатайство поступало с личного приема, то на фишке печатали резолюцию «Прошу доложить», чтобы быть в курсе дела, чтобы я была поставлена в известность о том, насколько обосновано ходатайство, поскольку человек еще раз может прийти на прием. Т.е. я перед коллегией никому никогда не давала указаний типа: здесь отказать, а здесь я вижу основания для пересмотра.

Если, предположим, судья не может определиться, я могла посоветовать выяснить на коллегии у представителей тот или иной вопрос, посмотреть ту или иную норму права, напомнить, что в практике надзорной коллегии были аналогичные дела. А вот после заседания «тройки» ко мне приходили председатели составов и докладывали, сколько принято решений о пересмотре, по каким основаниям, в чем усматривается существенное нарушение норм материального или процессуального права. После этого я в сжатой форме докладывала результаты предварительного рассмотрения Председателю Верховного Суда Алимбекову М.Т. Иногда он тоже не соглашался с результатами предварительного рассмотрения, поскольку он тоже судья-цивилист и имеет право высказать свою точку зрения. И здесь начинался процесс убеждения, я его убеждала, почему коллегия права, он в свою очередь приводил свои аргументы. Если возникал какой-нибудь принципиальный вопрос, судья мог сам зайти к председателю Верховного Суда и доложить дело по собственной инициативе или по просьбе председателя. Иногда председатель просил меня заранее докладывать о проблемных, спорных делах, поступивших на предварительное рассмотрение.

При Алимбекове М.Т. была разработана своя система внутреннего контроля за деятельностью коллегии. У него был свой секретариат: два советника по гражданским и уголовным делам. Они подчинялись непосредственно ему и перед коллегией по рассмотрению ходатайств и протестов, в т.ч. «пятеркой» готовили ему короткие обзоры по планируемым к пересмотру делам и высказывали свою позицию по обоснованности пересмотра того или иного судебного акта, обоснованности или необоснованности протеста. Если наши взгляды не совпадали, мы собирались все вместе и обсуждали вопрос перед коллегией. Это могло быть обсуждение составом вместе с Председателем Верховного Суда или всей коллегией.

Вот, например, в записи от 28.02.2011г. Джакишев С.А. докладывает протест Генеральной прокуратуры по Ново-Альджанскому мелькомбинату и полагает, что позиция прокуратуры в поддержку налогоплательщика корректна и согласуется с нормами Налогового Кодекса. Поскольку, секретариат Председателя Верховного Суда и его советник Кулумбетова Г.А. придерживались другой позиции, мы собрались всем составом, пригласили двух судей городского суда г. Астана, которые специализируются на рассмотрении налоговых споров, и в процессе обсуждения пришли к выводу об обоснованности протеста, тем более, что дело было практикообразующим и регулировало вопросы возврата суммы НДС сельхозпроизводителям.

Судьи высказались, как они понимают и толкуют ст. 244-1 НК 2001г. в редакции, действующей с 01.01.2007г., а также ст. 251 НК, регулирующую порядок возврата НДС в случае превышения зачетной части над собственными обязательствами.

Такие обсуждения, на мой взгляд, ни в коей мере не нарушают принципа независимости судей, не свидетельствуют о вмешательстве председателя Верховного Суда в деятельность коллегии. Он тоже судья со своим мнением и своей правовой позицией.

Именно таким образом, гласно, коллегиально должны обсуждаться те или иные моменты судебной практики. Если бы аналогичная ситуация возникла в другом органе с четкой вертикалью подчинения вышестоящему должностному лицу, мнение первого руководителя было бы принято во внимание, без каких-либо обсуждений по принципу: «Я прав, потому что у меня больше прав». Поэтому о каком-либо вмешательстве, указаний по конкретным делам со стороны председателя Верховного Суда или с моей стороны в процессе отправления правосудия речи быть не может. Кстати, об этом говорили и допрошенные судьи коллегии, например Н.Н. Кайыпжан (т.51 л.д.90).

Я никогда не давала указания по конкретным делам и судьям нижестоящих судов, что подтвердили допрошенные в ходе следствия и суда судьи ВКО Кужамбетова, Ситдиков, Кривихина, Садыков, Савинова (т.18 л.д. 115-117, 127-129, 142-150), а также судьи Верховного Суда Баишев и Кравченко (т.18 л.д. 156-166).

Эта привычка, выработанная с годами, трансформировалась впоследствии в жизненное кредо. Я сама более 10 лет рассматривала дела по первой инстанции, и не понаслышке знаю, что такое пресловутые ценные указания и советы старших товарищей. Неоднократно я приглашалась на беседы к Премьер-министру, курирующим вице-премьерам, где всегда отвечала: «Позвольте, я приму решение, а если оно Вас не устраивает, то Вы его можете обжаловать».

17.02.2011г. на коллегию было назначено к рассмотрению 167 надзорных ходатайств. Председательствовали в составах Аккуова – 33 дела, Полторабатько – 33, Мамырбеков – 29, Жакупов – 29, Камназаров -15, Ташенова – 23.

В обвинительном заключении (стр. 8) указано, что, якобы, перед коллегией я позвонила Сайляубеку Абильдаевичу и попросила его зайти после коллегии по предварительному рассмотрению надзорного ходатайства НУ по г. Семей. Данное утверждение не соответствует действительности. Как показали допрошенные в суде Мауленкулов Г.П., С. Жакупбекова и судья Кравченко А.И., процесс формирования составов на «тройку» входит в компетенцию Председателя коллегии.

Поскольку у меня не хватало третьего судьи для «тройки» в состав под председательством судьи Камназарова, вечером, накануне коллегии, я решила задействовать вновь прибывшего судью Джакишева С.А. Но так как у него не было дел, он же работал только первую неделю, и до 9 вечера на работе не сидел, мне нужно было его предупредить о том, чтобы он был на коллегии. Это была его первая коллегия после назначения. 10-е – четверг, 17-е – тоже четверг. У нас всегда возникали проблемы с третьим судьей, поэтому я старалась формировать составы из судей докладчиков.

Теперь известно, что все мои телефоны прослушивались с января 2011 г. Я просила представить запись разговора в 8-30 утра 17 февраля 2011г., однако в деле она отсутствует поэтому это чистый вымысел со стороны следствия.

По утверждению следствия (стр. 7 Обвинительного заключения) Джакишев С.А., действуя в интересах АО «ФИК «Алел», обратился ко мне с просьбой об оказании содействия в вынесении надзорной коллегией Верховного суда, незаконного постановления об отказе в возбуждении надзорного производства по данному делу.

Но я заявляю, что Джакишев С.А. ко мне ни с какими просьбами не обращался и я ему ничего не обещала.

Данный факт подтверждается экспертным заключением № 7562 от 4 августа 2011 года по данной видеозаписи (т.30 л.д. 71-75). На 74 листе дела эксперт констатирует, что «Высказываний, представляющих собой обращение Джакишева С.А. к Ташеновой А.Д. решить вопрос в пользу АО «ФИК «Алел», в диалоге от 3 февраля 2011 года не имеется».

То же самое содержится в постановлении Генерального прокурора А.Даулбаева от 16.04.2011 г., в котором указано, что содержание разговора от 3, 17 и 28.02.2011 г. между Ташеновой А.Д. и Джакишевым С.А. не позволяет однозначно относить их к исследуемым обстоятельствам, а именно – касающимся рассмотрения надзорной жалобы ГУ «Налоговое управление г. Семей» (т.2, л.д.120-121).

Уважаемый суд!

Если бы в моих действиях был умысел, как беспочвенно и оскорбительно для меня предполагает следствие относительно лоббирования интересов АО «ФИК «Алел», я бы вообще сформировала состав – Ташенова, Баишев, Джакишев. И никаких проблем!

Этот вопрос был в моей компетенции, в этой части я никому не подчинялась, поскольку третьего судью на коллегию назначала сама.

После коллегии выяснилось, что по составу Камназарова по 5-ти ходатайствам, из 15-ти рассмотренных были приняты постановления о пересмотре решений по Атырауской области. Камназаров уточнил, что все дела идентичные, связаны с доначислением КПН и НДС контрагентами по лжепредприятиям. Практика судов по данной категории споров была неоднозначной.

Кызылординский и Атырауский облсуды при рассмотрении дел выносили решения в пользу налогоплательщиков, тогда как Верховный Суд применял практику в пользу налоговых органов, до внесения соответствующих изменений в Налоговый кодекс. При этом позиция Верховного Суда подвергалась критике со стороны депутатов Парламента, бизнес сообщества. Группой депутатов выдвигались предложения по внесению уточняющих поправок в НК. Поэтому я полагала, что не нужно торопиться, ухудшать показатели областных судов, пока мы сами четко не определились, в каком направлении двигаться. Когда пришел Джакишев С.А. мы обсудили с ним результаты по их составу. Я еще посетовала, что лучше бы сама участвовала в том составе судей, если бы знала, какой у них будет результат.

Памятуя о том, что он мне рассказывал о горнорудной компании АО «ФИК» Алел», сказала ему, как прошло рассмотрение ходатайств в нашем составе. При этом осветила спорные моменты. После этого мы обсудили налоговый спор с участием РГП «Беркут» по НДС, Атыраускому НПЗ – по акцизу. То есть, это был обычный обмен впечатлениями. Если бы на «тройке» было принято решение о возбуждении надзорного производства, в отношении АО «ФИК «Алел», то я бы ему тоже рассказала об этом.

У меня еще сложилось впечатление, что он не в курсе налогового спора, так как Джакишев С.А. снова начал говорить о безлицензионной деятельности, об уголовном преследовании в отношении руководителей АО «ФИК» Алел». В ответ я привела пример из собственной практики – в отношении АО «Тургеньские вина». Там была аналогичная ситуация. В 2007 г. я была докладчиком по делу, отменила решения нижестоящих судов об удовлетворении иска прокурора Алматинской области г-на Онгарбаева, о взыскании с АО «Голдпродукт – Тургенские вина» дохода в результате, якобы, безлицензионной деятельности. В отношении владельца возбудили уголовное дело по ст. 192 УК РК и параллельно предъявили иск в интересах государства. Я еще удивилась, почему предприниматель согласился на применение в отношении его амнистии, не добивался оправдательного приговора. А теперь, посидев 12 месяцев под стражей, я очень хорошо понимаю г-на Вигелина. Он готов был отдать часть бизнеса, лишь бы выйти на свободу, а ведь у него была успешная компания, которая в 2004-05гг. получила приз «Лучшая торговая марка года», являлась поставщиком вин в Управление делами Администрации Президента. На заседании коллегии юристы компании заявили, что часть акций продали – это и помогло им выжить.

Уважаемый суд, в практике гражданской коллегии Верховного Суда вся эта история с АО «ФИК» Алел», к сожалению, не первый и не единственный случай. Неслучайно в Уголовный кодекс 2011г. была введена новая норма ст. 226-1 «Рейдерство».

По иронии судьбы разработчиком этой «новеллы» было АБЭКП, и весь этот законопроект заместитель руководителя АБЭКП Лукин А.И. блестяще доложил на заседании Правительства. Чувствовалось, что он владеет темой, он апеллировал понятиями «черное», «белое» рейдерство, рейдерство вследствие скупки акций у миноритарных акционеров, путем доведения предприятия до банкротства в результате незаконных проверок, и мы даже поздравили друг друга с успешными докладами. Я докладывала законопроект «О медиации», предусматривающий возможность досудебного урегулирования гражданских споров и уголовных дел небольшой и средней тяжести путем примирения сторон. А он, оказывается, в это же время еще и наблюдал за мной в течение полугода: возьму я от кого-нибудь взятку или нет. По стечению обстоятельств, два должностных лица, с которыми я ежемесячно встречалась по роду своей деятельности, в течение полугода держали меня в поле зрения. Нет, чтобы в глаза сказать мне, что они обо мне думают, они вели негласное наблюдение. Но это уже категория нравственная, а не правовая.

Таким образом, хочу подчеркнуть, что Джакишев С.А. не обращался ко мне с просьбой каким-либо образом пролоббировать интересы АО «ФИК «Алел». А я, в свою очередь, не просила об этом никого из судей состава, ни Баишева, ни Кравченко.

Постановление об отказе в пересмотре было принято исключительно по результатам изучения судебных актов, сопоставления их с материалами дела, доводами ходатайства и изучения нормативного материала. Ранее допрошенные представители Налогового комитета поставили в упрек коллегии, что мы уделили им мало времени –15 мин., 20 мин. на обсуждение.

Я, напротив, полагаю, что затратив 35 мин. на обсуждение указанного дела, мы даже выбились из графика. Поясняю: как я уже отметила, на коллегии было 23 ходатайства, из них 16 дел – явочные. Мы сидели с 10 ч. 30 мин. до 15 час. 20 мин. без перерыва, чтобы рассмотреть все дела и не задерживать людей.

В заключении экспертизы от 19.07.2011г. (т.28 л.д. 13-17) на стр.6 есть фото №1 скриншот папки с записями за 17.02.2011г. Я вышла из кабинета в 10ч.28 мин., а зашла в 15ч.20мин., т.е. коллегия длилась 5 часов, точнее 4ч.50мин. В среднем на одно дело уходит 15 мин., на явочные – 18 мин. Поэтому перед коллегией судья должен свободно владеть материалами дела, т.е. знать все обстоятельства дела и доводы надзорного ходатайства, а также действующее законодательство. Иначе коллегия просто не уложится во время, выделенное на рассмотрение дел и не успеет рассмотреть все ходатайства.

Поэтому мы практикуем доклады в форме интервью: Какая норма права неправильно применена? Какие существенные нарушения процессуального или материального права были допущены судами?

Допрошенный свидетель Кудайберген показал, что я задавала вопрос по технологии добычи золота. Правильно, мне нужно было выяснить, где именно находится производство по биовыщелачиванию: на контрактной территории или за ее пределами, охватывается ли оно понятием операций по недропользованию или нет. Никто из допрошенных не мог вспомнить, какие же вопросы задавал судья Кравченко. А знаете почему? Свидетелям показали фрагмент записи за 17.02.2011г., но даже будучи допрошенными в апреле 2011г. они не могли сформулировать вопросы, которые мог задать судья Кравченко в поддержку их позиции по роялти.

Согласно видеозаписи и акта экспертизы от 17.07.2011г. продолжительность моего разговора с Джакишевым С.А. составила 43 мин., из них сюжет по АО «ФИК «Алел» занял 9 мин., из которых большая часть была вновь посвящена безлицензионной деятельности и уголовному делу. Больше тему относительно АО «ФИК «Алел» мы с ним не обсуждали, вплоть до возбуждения уголовного дела в отношении нас. Все остальное время мы посвятили обсуждению судебной практике по налоговым делам и другим производственным темам. Я попросила Сайляубека Абильдаевича, с учетом его неполной нагрузки в первые дни, поработать над вопросами совершенствования законодательства, подготовить обобщение по данным вопросам и курировать этот блок.

В соответствии с планом работ по законопроектам на 2011г., утвержденным Постановлением Правительства РК №1467 от 30.12.2010г. предполагалось внесение изменений в Закон «О судебной системе и статусе судей», в ГПК и в Закон «О высшем судебном совете». В течение 2010г. Верховный Суд собирал предложения местных судов по вопросам совершенствования судебной системы и изменению процессуального законодательства.

23.02.2011г. из Администрации Президента поступило задание по данному вопросу с просьбой предоставить материалы к 1 марта 2011г., для обсуждения на заседании межведомственной рабочей группы у заместителя руководителя АП Донакова Т.С.

В областных судах предлагалось создать коллегии по гражданским, административным и экономическим делам. Также вносились предложения по минимизированию участия прокуроров в гражданском судопроизводстве.

Создание в областных судах единых апелляционных коллегий показало свою полную неэффективность, в связи с чем предлагалось возвратиться к двум коллегиям по уголовным и гражданским делам в апелляции и кассации, возглавляемой председателем областного суда.

У гражданской коллегии были предложения по созданию в городах Астана и Алматы специализированных налоговых судов, с учетом устойчивой тенденции к росту споров в данной категории.

Поскольку Сайляубек Абильдаевич, будучи председателем суда г. Астана, уже занимался вопросами создания в качестве эксперимента налогового суда, я попросила его повторно вернуться к обоснованию этой темы.

25.02.2011г. в Верховном Суде проходила международная конференция на тему: «Независимость судебной власти. Международный опыт» с участием вице-президента международной ассоциации судей (МАС) г-на Вергилиуса Валангиуса. В ней принимали участие все судьи коллегии, где я им напоминала: «Где свежие идеи? Может, кого-нибудь еще осенило?» Не факт, что АП примет все наши предложения, но самое главное – определить задачи ближайшего дня и долгосрочной перспективы.

28.02.2011г. с утра я знала, что 01.03.2011г. мне нужно ехать в г. Караганда для участия в совещании по результатам комплексной проверки. До поездки я должна была переговорить с Председателем Карагандинского областного суда Мамырбаевым о времени проведения совещания, получить фрагменты справки, чтобы посмотреть результаты проверки.

Перед отъездом нужно было согласовать с Председателем Верховного Суда, какой вариант письма в Администрацию Президента он подпишет, поскольку срок исполнения – 01.03.2011г. Еще нужно было заполнить и сдать декларацию о доходах за 2010г., поскольку налоговый инспектор приезжает в Верховный Суд только на один день.

Когда в 11ч.31 мин. ко мне зашел Сайляубек Абильдаевич, я работала с документами статотчетности по Карагандинской области и информации отдела мониторинга Верховного Суда по Карагандинской области. А также в этот день мы должны были сдать декларацию и я начала ее заполнять, поэтому все эти документы были на столе. Мне также принесли исковые заявления участников предвыборной президентской кампании. По состоянию на 28.02.2011г. уже поступило два заявления, и я изучала их, так как в любой момент у меня могли запросить информацию, как председатель Верховного суда, так и из Аппарата Президента. В общем, мой стол был завален бумагами.

Джакишев С.А. передал мне папку со Справкой по созданию налогового суда в г. Астана, с обновленными данными за 2010г, которую он подготовил по моему заданию. Поскольку эти документы можно было рассмотреть позже и на столе лежало много других документов, я положила папку в ящик стола. Когда Сайляубек Абильдаевич сказал, что хочет доложить дела на коллегию в связи с тем, что планирует 01.03.2011г. пройти обследование в больнице, я взяла папку с протестами и надзорными ходатайствами на 02.03.2011г., и мы стали обсуждать дела на предстоящую коллегию.

Ранее ко мне заходила советник Председателя Верховного Суда Кулумбетова Г.А. и говорила о своих сомнениях относительно протеста по Ново-Альджанскому мелькомбинату.

Во время доклада Джакишева С.А. мне по внутреннему телефону позвонил Алимбеков М. и спросил, известно ли мне о том, что состав коллегии под председательством Тумабекова 24.02.2011г. принял решение о пересмотре судебных актов по г. Астана, по ходатайству Шакиргановой З., которая предъявила иск к администратору судов г. Астана о взыскании 70 000 долларов, якобы, похищенных у нее при исполнении решения о выселении. Причем, разговор шел на повышенных тонах, возмущению Алимбекова М.Т. не было предела. Он говорил мне: «Вы что, не знаете, какой она человек, предупредили бы судей, чтобы были предельно внимательны».

Сайляубек Абильдаевич спросил, что случилось. Я передала наш разговор. Поскольку он был в курсе всех этих дел рассмотренных в судах г.Астана, в бытность его Председателем городского суда, он начал мне рассказывать фабулу дела. Здесь повторно позвонил Председатель с вопросом: «Разобрались?». Я за пять минут не могу разобраться, надо было хотя бы Постановление посмотреть, мотивировку, так как об этом деле я узнала буквально на днях, на конференции 25.02.2011г. в пятницу.

Я начала срочно искать списки, Мауленкулова, его заместителя Актоты, но оказалось, что все ушли сдавать декларации, и во время разговора с Джакишевым С.А., мы неоднократно произносили фразу «70 000 долларов», в разных интерпретациях. В общей сложности данная фраза прозвучала 9 раз, из них 2 раза произнесла я, а 7 раз Сайляубек Абильдаевич.

Во время обсуждения дела Шакиргановой ко мне зашла секретарь Айгуль с исковыми заявлениями по предвыборным делам. Поскольку я отписала заявление судье Каипжану, то попросила найти его.

Никого на месте не было. Все ушли. Наконец появился Мауленкулов. Я попросила его занести списки коллегий от 24.02.2011г. И все это время Джакишев С.А. рассказывал мне о деле Шакиргановой.

Так как по списку мне нужно было найти номер надзорного производства, прочитать жалобу Шакиргановой (у нас несколько дел с ее участием), я уже невнимательно слушала о делах Джакишева С.А. на предстоящую коллегию. Мне предстояло докладывать дело, Председателю Верховного Суда, не дожидаясь от него уже 3-го звонка. Еще нужно было переговорить с докладчиком Шайкеновой А.А. и Тумабековым.

Я помню, что Шайкенова рассказывала мне, что на коллегию Шакирганова и ее представитель пришли уже взвинченные, готовые спровоцировать скандал, и они приняли решение о пересмотре ее дела из тактических соображений, а не правовых.

Таким образом, фраза «70 000 долларов» в записи от 28.02.2011г. звучит исключительно в привязке к делу Шакиргановой, а следствие сфабриковало доказательства по делу, смонтировав фразу из нарезок на 31 минуте разговора.

Сразу после ознакомления с актом фонографической экспертизы 15.06.2011г. я и защитники неоднократно заявляли ходатайства о предоставлении копии аудио- видеозаписи и копии акта экспертизы. Мы хотели провести альтернативную экспертизу и доказать наличие монтажа. Так как эксперты Крамарь, Байтерекова, Алимбекова, Жаманов отказались отвечать на вопрос следствия, ссылаясь на отсутствие методики по определению монтажа на цифровых аудиозаписях. Также эксперты не смогли определить, являются ли оригиналами или копиями представленные им на экспертизу фонограммы от 17.02. и 28.02.2011г.

Но следствие под любым предлогом отказывалось предоставить нам копии видеозаписей, о чем свидетельствует переписка в томе 28. Также отклонялись ходатайства о предоставлении записи за полный рабочий день 28.02.2011г. начиная с 9 часов утра до конца рабочего дня. Объяснялось это тем, что, якобы, следствию была предоставлена только одна запись разговора с Джакишевым С.А. (постановление следователя Амралинова М. от 04.07.2011г. (т.27, л.д.182)

Это ложь! Именно следователем Амралиновым М. 27.04.2011г. выносится постановление о назначении судебно-фонографической экспертизы и экспертам для исследования направляются две мини кассеты уч. №50/11С и 51/11С, а также DVDRдиски 227/11С с видеозаписью разговора от 17.02.2011г. и DVD-R диск №98/11С с видеозаписью разговора от 28.02.2011г.

Так вот, на указанном диске, кроме разговора с Джакишевым С.А., зафиксированы разговоры первой половины рабочего дня, а не только диалог между мной и Джакишевым С.А. Но Амралинов М. упорно не желал знакомить меня с содержанием всего диска несмотря на то, что он приобщен к материалам дела (т.28 л.д. 18).

Я понимаю мотив следствия – опасения, что вскроется их обман и фальсификация доказательств.

Уважаемый суд, господа присяжные!

В течение 12 месяцев мы пытаемся доказать несостоятельность предъявленных нам обвинений. Более того, орган следствия пошел на прямую фальсификацию доказательств по делу. Я уже не говорю о монтаже видеозаписи, о том, что сделано множество ее копий, об отсутствии протоколов осмотра и прослушивания данных видеозаписей с участием понятых, причем все это делалось преднамеренно.

Тот же самый подход наблюдается при компоновке органом следствия доказательств нелегального происхождения денежных средств, хранившихся у меня дома.

Теперь все эти шуточки руководства финансовой полиции: «Ну как можно сидеть у реки и не напиться?» – трансформировались в голословное, ничем не доказанное обвинение во взяточничестве и злоупотреблении служебным положением.

Почему-то у органа следствия искаженное представление – если человек два десятка лет рассматривает крупные экономические споры, то у него обязательно должна быть недвижимость за рубежом, счета в иностранных банках. Посмотрите том 32, я даже не подозревала, что у нас так много банков второго уровня, где следствие пыталось найти денежные средства на мое имя.

Ведь, г-н Шакенов Д. мне сразу предложил: «Алмаз Дулатовна, признайтесь по ст. 307 УК РК, парочку эпизодов накопаем, получите условную меру наказания, а то ведь в тюрьме сидеть не сладко. Вы женщина, мы это понимаем». Я ему ответила: «Ну, о чем можно говорить? Вы тут сидите, как кубик Рубика пытаетесь собрать уголовное дело и требуете признаться непонятно в чем». Поскольку я сразу отказалась от дачи показаний, то на каждое предложение следствия стала писать письма Генеральному прокурору.

20.05.2011г. я сообщила Генеральному прокурору, что обещают «тяжелый сценарий»: ст. 307 и вдобавок к ней ст.311 УК РК.

Также поставила в известность о легальности денежных средств, изъятых при обыске в моей квартире. Дала полное объяснение о происхождении данных денег, т.е. о том, какая их часть принадлежит моей матери (средства от продажи квартиры в г. Алматы) и когда она сняла их с депозита в БТА банке (15.12.2008г.), а какая – моей дочери, и о том, что есть моя задекларированная собственность – мои личные накопления. На что мне следствие ответило, что вот если бы вы все задекларировали, тогда вопросов бы не было. Я сказала, что даже при годовом доходе 10 млн. тенге я не могу накопить 180 тыс. долларов, это значит «не есть и не пить» 3 года. Для нашей семьи это большая сумма. Из этих 180 тыс. долларов 110 тыс. долларов – это деньги моей матери, полученные в результате продажи ее квартиры, тогда как руководитель АБЭКП Кожамжаров К.П. задекларировал 197 600 долларов, при доходе в 8 млн. тенге.

Декларация была опубликована в газете и на сайте АБЭКП РК. Как ему это удалось, если он ничего не продал, наследства не получил. Я вроде, зарабатываю побольше, но мне не удалось скопить столько денег.

На протяжении своей трудовой деятельности я дважды получала квартиры от государства. Одну в г. Алматы и вторую в г. Астана, в последующем они были приватизированы, обменены, проданы с целью улучшения своих жилищных условий. Так поступали многие. В томе 39 л.д. 164 имеется Договор выкупа за №783 от 10.12.1998г., где указано, что кв. 80 д. 6 по ул. Богенбай батыра в г. Астана выкуплена мной и членами моей семьи за 487 342 тенге, а продана 20.02.2003г. за 6 млн. 281 тыс. тенге (л.д. 160). Но по версии следствия я заработала за всю свою трудовую жизнь только на паркинг.

В обвинительном заключении (стр. 85) указано, что доводы Ташеновой А.Д. о том, что денежные средства в сумме 35 000 долларов принадлежат ее дочери (получены от занятия предпринимательской деятельностью) не соответствуют действительности. Тогда как в томе 40 (л.д. 82) имеется запрос за подписью Шакенов Д. где он просит Налоговый комитет сообщить о виде налогового режима, применяемого к ИП Ташеновой А.Е. и на л.д. 84 за подписью Заместителя Председателя Налогового комитета Т. Ботаканова, получает ответ о том, что моя дочь зарегистрирована в качестве ИП, основной вид деятельности указан, как сдача в аренду квартиры и общая сумма дохода за период 2009-2011гг. составила 5 615 680 тенге, что эквивалентно 37 888 долларам США.

Однако, несмотря на документальное подтверждение легальности моих денежных средств. Следствие утверждает, что я получила 70 тыс. долларов в качестве взятки от Джакишева С.А., а он получил их «в неизвестном месте» от «неустановленных лиц», причем Джакишев С.А. в течение 12 месяцев доказывает, что 28.02.2011г. в папке передал мне документы, связанные с созданием налогового суда в г. Астана, и этот факт соответствует действительности.

Уважаемый суд! В течение 2-х месяцев государственный обвинитель Каныбеков М.М. пытается установить уровень взаимоотношений АО «ФИК «Алел» с управляющей компанией «Северсталь-золото». Мы предполагали такой сценарий и еще 30.09.2011г. направили адвокатский запрос в г. Москва в ОАО «Северсталь-золото», в котором задали ряд вопросов. 20.10.2011г. данная компания сообщила нам о том, что никто из сотрудников АО «ФИК «Алел» никогда не обращался к ним с просьбой об оказании какого-либо содействия в принятии Верховным Судом РК решения в их пользу, а также отрицала факт оказания какой-либо материальной помощи сотрудникам АО «ФИК «Алел» для положительного решения вопроса в суде.

Ваша честь, в томе 25 дела имеется копия письма А. Мордашова на имя Президента РК с опровержением доводов АБЭКП РК, изъятое следствием из Администрации Президента РК. Прошу огласить его присутствующим.

Таким образом, уже 20.04.2011г. российский владелец официально заявил, что никогда не имели место незаконные обращения ни к судьям Верховного Суда, ни к иным должностным лицам.

При таких обстоятельствах версия следствия рушится, как карточный домик!

Прекрасно осознавая ущербность и бездоказательность выдвинутых обвинений, 28.06.2011г. следователь Амралинов М. пишет новый рапорт, усмотрев в моих действиях состав преступления, предусмотренный ч. 2 ст. 350 УК РК (т.30 л.д. 86).

И.о. Генерального Прокурора И. Меркель 30.06.2011г. выносит постановление о возбуждении уголовного дела по указанной статье.

Все забыли, что так называемый ущерб и тяжкие последствия отсутствуют.

Поскольку АО «ФИК «Алел» после состоявшегося Постановления надзорной коллегии Верховного Суда РК от 06.05.2011г. добровольно исполнило это решение уже к 01.06.2011г. т.е. за месяц до предъявления обвинения по ст. 350 УК РК. Об этом налоговый комитет известил АБЭКП РК 09.06.2011г. (т.18 л.д. 201).

Как и в предыдущих случаях – ни заявителя, ни потерпевшего, ни денег. Все эти функции взял на себя следователь Амралинов М. Сам усмотрел признаки очередного преступления, сам его и расследует. Забыл только о том, что постановление Верховного Суда от 17.02.2011г. принято коллегиальным составом, а также запамятовал, что постановлением надзорной коллегии Верховного Суда от 06.05.2011г. изменены решения нижестоящих судов. Потом вспомнил об этом и 05.08.2011г. вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении других судей, рассматривавших дело, не усмотрев в их действиях состава какого-либо преступления, указав при этом, что все судьи добросовестно заблуждались в законности принятых ими судебных актов. Думаю, что это была попытка хоть каким-то образом обосновать мое длительное содержание под стражей. На мой вопрос, какой следующий сюрприз нас ожидает, А.Д. Шакенов радостно ответил: «За что-нибудь должны же Вас осудить. Так же не бывает, чтобы мы Вас не смогли зацепить!»

Я допускаю, что следователь не знает ГК, ГПК, но Уголовный кодекс он же должен знать – ст. 12 «Совокупность преступлений» и опять пошли уговоры: «Ну хоть что-нибудь признайте! Наше руководство готово Вас принять. Детей «тромбить» не будем. Слово офицера». Я сказала, что у него завышенная самооценка. Он обиделся. Больше я его не видела.

Удивительно, но ребята из финансовой полиции очень болезненно реагируют на замечания в свой адрес. Обвинять же меня во всех смертных грехах у них язык поворачивается. Когда, уходя из кабинета, я просила не копаться в моих вещах, возмущались: «За кого Вы нас принимаете?» – «Как за кого? – За соглядатаев и филеров. Разве родители в детстве не учили, что нельзя подглядывать в замочную скважину, нельзя читать чужие письма? А вы следите за моим ребенком, копались в моих вещах, прослушки в СИЗО поставили, ну кто вы после этого?» В течение 12 месяцев терроризировать наших близких, постоянно сопровождать их автомашины, проводить так называемое наружное наблюдение за ними, проводить внутрикамерные разработки, прослушивать все телефонные разговоры. Спрашивается, с какой целью?

Уже в СИЗО г. Кокшетау, я нашла в камере прослушку, изымали ее вместе с прокурором, написала жалобу на имя прокурора области. До сих пор ответа нет.

Думаю, вся эта грустная история должна найти свое логическое завершение. И время все расставит по своим местам.

Находясь почти год под стражей, я все время пыталась ответить на несколько вопросов:

1. Почему это случилось именно со мной?

Я в системе арбитражного суда и судов общей юрисдикции проработала 28 лет и имела безупречную репутацию. Работала рядовым судьей. Несмотря на то, что в свое время рассмотрела ряд скандальных дел, причем приходилось признавать недействительными и Постановления Правительства РК, Госкомимущества и крупные налоговые споры с участием «Карметкомбината – Миталл стил» Евразийской группы, иностранных инвесторов – ТШО, «Петроказахстан Кумколь Ресорсез» на миллиардные суммы, не чета этому АО «ФИК «Алел», и никаких претензий не было. Все неприятности начались именно с февраля 2010г. – с момента назначения меня на должность Председателя коллегии. Причем я не предпринимала никаких мер, чтобы «занять место под солнцем». Ни к каким группировкам и кланам я не принадлежу. У меня ведь даже не было полного взаимоотношения с экс-председателем ВС РК Алимбековым. У него достаточно сложный характер. Он блестящий цивилист, имеет колоссальный опыт работы в областном звене. Но у нас с ним был один большой минус – полное отсутствие опыта аппаратной работы. И второе – буквальное понимание независимости и автономности судебной системы. По ряду своей деятельности, как я уже говорила выше, я отвечала за блок законопроектных работ, состояла в межведомственных комиссиях по вопросам ипотечного кредитования, проблем долевого строительства, куда также входили заместители руководителя АБЭКП Онгарбаев С.О., Лукин А.И., заместители Генерального прокурора Даулбаев А.К. и Меркель И.Д. По ряду вопросов мы придерживались диаметрально противоположных позиций. Например, Агентство финансовой полиции презентовало введение института уголовной ответственности юридических лиц. Причем любую полярную точку зрения АБЭКП воспринимало в штыки. Предполагаемые ими санкции предусматривали принудительную ликвидацию предприятия, механизм которой уже урегулирован ст. 49 Гражданского кодекса. Премьер министр задал им вопрос: «Извините, а кто у Вас будет сидеть на скамье подсудимых?».

Ответ: «Руководитель предприятия».

– «А что, без введения уголовной ответственности юридических лиц, руководителя нельзя привлечь к уголовной ответственности?»

Ответ: «Можно. Но нашу идею поддержал Глава государства.»

Вы знаете, если бы не категорически отрицательная позиция Министра финансов и Министерства экономического развития, вопрос был бы решен.

После совещания в мой адрес были претензии со стороны руководства АБЭКП: «На Совете по правовой политике Верховный суд нас поддержал, а ты не в ногу идешь. Видишь, МВД же не возражает.» Бодрые рапорты о том, какие колоссальные суммы взысканы с недобросовестных застройщиков – это же удовлетворенные иски прокуроров в рамках уголовных дел – только на бумаге. Фактически исполнение ограничилось только передачей ТОО «Жана Курылыс» объектов незавершенного строительства на сумму 4.5 млрд. тенге. Все!

17 млрд. тенге государственной поддержки для завершения проблемных объектов мы за счет арестованного имущества не закроем.

А финансовая полиция рапортует: «Найдем активы подлецов застройщиков за границей». КНБ установило, что Лакисовы – владельцы СК «Брозерс компани» имеют особняк в Испании стоимостью 300 тыс. евро. Но это же мизер, и потом его надо еще продать в Испании. Ну как можно докладывать Главе государства о полном возмещении затрат из Национального фонда. Тут бы деньги найти, чтобы рассчитаться с владельцами вторых квартир – они пороги судов обивают, манифестации устраивают. Исполнением решений до передачи службы судоисполнителей в конце 2010г. занимался Верховный суд.

«Завтра же с нас спросят.» Или по «Казполмунаю» и «Толкннефтегазу» Онгарбаев С.О. докладывает, что конфисковать в результате привлечения к уголовной ответственности должностных лиц, весь доход от безлицензионной деятельности, включая залежи нефти под землей. Но, то что под землей, это же государственная собственность по Конституции, по Закону «О недрах и недропользовании». Тоже самое по лжепредпринимательству.

Я то думала, что мои возражения, реплики помогают восстановить реальную картину. А потом поняла, что это видимо страшно раздражало бывшее руководство финансовой полиции.

Победные реляции о возмещении ущерба становятся под сомнение такой-сякой Ташеновой. Убрать ее, как назойливую муху, чтобы не портила благостную картину. Уже находясь в СИЗО г. Астаны, я узнала, что негласные ОРМ – прослушки, наружное наблюдение, проводились в отношении рядя ответработников Правительства, на уровне вице-министров. Были попытки их шантажа, по данному факту возбуждалось уголовное дело, сотрудники ОТО (оперативно-технического отдела) привлечены к уголовной ответственности.

Логика руководства финансовой полиции, видимо сводилась к постулату, что любой чиновник априори казнокрад и коррупционер. Имея такую бомбу можно решить любую задачу: Кого-то шантажировать, пытаясь сделать подконтрольным, с кем-то сотрудничать, а кого-то устранить, как меня и Сайляубека Абильдаевича

2-й вопрос: Почему после демонстрации скандального ролика на Совбезе, где я представлена, в качестве руководителя преступной группировки, вымогающей 150 тыс. долларов, мне не предъявили обвинение по ст. 311, или хотя бы ст. 339 УК РК «Воспрепятствование производству предварительного следствия»

Ответ: Следствию достоверно было известно о моей непричастности к рассмотрению гражданского дела и невмешательстве в предварительное следствие по делу Сарсенова Н. И поэтому 14.04.2011г. на заседании Сената прозвучала только тема АО «ФИК «Алел». И информация в СМИ пошла именно по АО «ФИК «Алел».

Видимо эта компания и ее акционеры так насолили руководству финансовой полиции, что их просто нужно было уничтожить, лишив возможности работать в Казахстане.

Ваша честь! Органами финансовой полиции в течение длительного времени предпринимались и предпринимаются попытки опорочить и дискредитировать меня как судью и как гражданина. 14.04.2011г. в глазах членов Совбеза им это удалось. Теперь в глазах гражданского общества нужно доказать нашу коррумпированность. Ведь какой спектакль пытались устроить гособвинитель и следователи АБЭКП. Пригласили скандально известного журналиста, который, заблаговременно, опубликовал данные из обвинительного заключения относительно арестованного имущества. Пытались озвучить информацию о якобы имеющихся у меня активах в США зарегистрированных на имя моей дочери Ташеновой Айгерим в штате Техас.

Я уже давала пояснения, о том, что моя дочь, будучи школьницей, 15 лет назад выезжала в США по программе обмена и проживала в приемной семье, и естественно была зарегистрирована по месту пребывания. Что является обязательным условием миграционной службы США для получения визы. Но, не смотря на это, Шакеновым Д. были представлены суду копии каких-то документов и фотографий домов с сайтов риэлтерских фирм США. В своих показаниях Шакенов Д., будучи предупрежденным об ответственности за дачу ложных показаний, сослался на спецслужбы США, как на источник информации заявил о том, что у моей дочери имеется вилла в штате Техас, стоимостью 230 тыс. долларов США.

Однако, 29 марта 2012г. в судебном заседании были обозрены документы, которые являются ответом на запрос АБЭКП РК, подписанные атташе по правовым вопросам Посольства США в РК Кенеттом Джоунс с приложением на 4-х отдельных листах, где на стр. 3 под номером 10 и 11 напротив моего имени и имени моей дочери указано, что имущество в США за нами не числится. К данному ответу прилагались все те же картинки с интернета. Суд не приобщил документы к материалам дела, ссылаясь на их ненадлежащее оформление. Все это свидетельствует о желании АБЭКП представить меня в глазах суда и общественности закоренелой коррупционеркой, тем самым вызвать предубеждение у присяжных.

Я тоже дважды выезжала в США – в 1995 и 2005 годах в служебные командировки. Наша делегация проживала в гостиницах и там же регистрировалась. Если я зарегистрировалась в отеле «Хилтон», это же не значит, что я являюсь совладельцем данного отеля.

Через полгода после завершения следствия, появляются записи каких-то телефонных переговоров за 17.02.2011г. Что ранее нельзя было смонтировать? На стадии ознакомления с материалами дела они обязаны были предъявить стенограмму записи и копию данного разговора. Однако следствие опасалось, что мы проведем экспертизу на предмет подлинности. И сами даже не стали проводить ее, видимо предвидя результат. А может быть они ее состряпали прямо сейчас, после того как мы заявили ходатайство о признании ее недопустимым доказательством. Благо исходного материала выше крыши. С октября 2010 года все мои телефоны были на прослушке, но не в одном донесении оперативков нет даже намека, на этот телефонный разговор. И вот сюрприз! Что будет следующим сюрпризом? Наркотики, подброшенные в машину моей дочери или патроны в арендованной квартире?

Вы знаете, почему от меня ушла адвокат Ким В.В., хотя по закону она не вправе была отказываться от ведения дела? Два или три раза зажали ее машину, создали аварийную ситуацию, ночью выкрали из офиса системный блок компьютера, правда ошиблись кабинетом. Она пришла в слезах: «А если они домой придут? У меня единственный сын- школьник, отцу 80 лет. Поймите меня, Вы же тоже мать» Как я могла ее удерживать после таких событий?

В конце концов, мы же ведь живем в правовом государстве. До каких пор будет продолжаться эта вседозволенность отдельных сотрудников АБЭКП? Или это наследие прошлого руководства?

За этот год меня лишили должности, любимой работы, пытаются забрать имущество, уже год как я не видела маму и внука. Я потеряла здоровье. Единственное, что у меня осталось – это мое имя и чувство собственного достоинства. Вот этого меня не могут лишить. И за свое честное имя я буду бороться до конца, как бы кому-то этого не хотелось!